|
. Валинг уже подступил к границам графства Итрурия, и все способные носить оружие должны принять в этом побоище участие! Я сдвинул плечами. — Это не наша война. Иервен вспыхнул. — Это речь труса! Настоящий мужчина не может проехать мимо армий, что намереваются вступить в бой. — А что он должен сделать? — спросил я скептически. — Я не гожусь в миротворцы. Это разве что архиепископ… Его лицо покраснело от гнева. — Кто говорит о миротворчестве? Настоящий рыцарь будет счастлив принять участие в схватке, чтобы показать мощь своего оружия, заслужить славу… и богатую добычу! Я развел руками. — Что ж, у вас будет больше добычи, если мы проедем мимо. Король хмурился, раньше других заметил, что сын выставляет себя дураком. Хуже всего, что и советники замечают, может, даже остальные придворные тоже видят, что мои слова звучат умнее и взвешеннее. Иервен тоже ощутил, что он проигрывает в споре, взбеленился, грохнул кулаком по столу и заорал: — Вы увиливаете от мужской работы! Думаю, что рыцарские шпоры вы просто сняли с какого нибудь погибшего рыцаря! Король нахмурился, его сын перешел все границы, придворные тревожно зашушукались. Король сказал строго: — Сын мой, ты не прав. Сэр Легольс, я приношу вам извинения за несдержанность моего старшего сына. Он слишком много времени проводил в походах и битвах, потому его речь несколько… огрубела. Иервен, извинись сейчас же! Иервен презрительно рассмеялся. — А что я сказал неверно? Сейчас все мужчины по всем землям на сотни миль вокруг берутся за оружие. А рассказы про свое герцогство — прекрасный повод сбежать с предполагаемого места жарких схваток. Я пожал плечами. — Вы вправе считать так, как полагаете нужным. В то же время и я вправе считать вас тем, кем вы, без со мнения, являетесь. Он спросил яростно: . — Кем я являюсь? — А это вам виднее, — ответил я сдержанно. — Но почему то мне вот кажется, что не все разделяют вашу: точку зрения на свою уникальность. Он побагровел так, что кровь едва не брызнула из пор, устрашающее зрелище, бросил руку на рукоять меча и прохрипел люто: — Что? Вы меня оскорбили? — По моему, — сказал я с той же сдержанностью, хотя внутри начало закипать, — вы сами себя назвали; тем… кем являетесь. Он вскочил с такой буйной яростью, что едва не опрокинул стол, такое под силу разве что слону, все таки стол дрогнул, а пара кувшинов повалилась, разливая красное вино по белой скатерти. — Вы были на турнире?.. Торговали там шерстью? Его рука медленно потащила из ножен меч устрашающей длины. Гости поспешно выскочили из за стола —и шарахнулись в, стороны, освобождая место. Я вылез из за стола, пожал плечами, показывая всем, что очень даже не хочу того, что должно случиться, но меня вынуждают, я приперт к стене и вот потому тоже вытаскиваю меч. От лезвия побежали блики, словно по воде, я вытянул меч в сторону Иервена. — Вам отец мудро посоветовал извиниться. Король перестал нас созерцать, как устроитель боев, рыкнул: — Иервен, ты меня слышал? Иервен ответил с яростью: — Не раньше, чем я проучу этого торговца шерстью! Я снова пожал плечами. Чем то торговцы шерстью его обидели в детстве, раз для него это самое крепкое оскорбление, молча ждал. На меня надели шлем, и тут Иервен одним чудовищным прыжком преодолел разделяющее нас расстояние, его меч взлетел над головой и с ужасающей скоростью пошел вниз. Мои седалищные нервы бдят лучше, чем остальные: мышцы сократились и метнули меч вверх, парируя внезапный удар. Лязгнули тяжелые клинки, сила удара меча Иервена отбросила мою руку с мечом, я едва сумел вывернуться от нового удара. Иервен злобно засмеялся, но злости больше, чем торжества: внезапность не прошла, я уже отпрыгнул и, прикрываясь щитом, внимательно слежу за противником, мой меч наготове. |
