|
— Саня... — выдохнул я, чувствуя в теле приятное томление. Она вынырнула из тумана, что принял форму крепостной стены, пошла ко мне жарким мягким телом, улыбчивая и покорная, отвечающая всем моим желаниям. Даже грудь тут же раздалась в размерах и приподнялась, отвечая моим запросам, а соски вздулись и вытянулись, ставши похожими на ягоды «пальчикового» винограда. — Погоди, — сказал я торопливо, — ты так редко стала приходить... Что-то случилось? — Я прихожу, — ответила она чарующим голосом и подошла вплотную, — но ты утром уже не помнишь. — Да, — ответил я, — по следам, гм, вижу, что посещала... Какие-то помехи? — Помехи, — подтвердила она. — Еще не знаю, как их обойти. Если получится, смогу показать тебе наш мир... вы его называете демонским... Она прижалась, я обхватил крепко-крепко, чувствуя под пальцами и всем телом сладкую податливую плоть, созданную только для чувственных утех, по мне прошла сладостная судорога, тело содрогнулось, в ушах послышался тихий довольный смех Санегерийи, пришла не зря, затем я ощутил, что вцепился в подушку, повернулся на другой бок и заснул снова. Глава 8 Утренняя свежесть заставила поежиться, со стороны моря так вообще тянет взбадривающим холодком. Я принюхался, добавилась тонкая струйка ароматов свежезасоленной рыбы, но воздух оттуда идет чистый и свежий, это здесь уже все ароматы цивилизации: от кухни прет вонь подгоревшего масла, там на огромной сковороде жарится дешевая рыба, несет несвежим бельем работников кухни... Стадо овец, мелко-мелко перебирая точеными копытцами, тесной отарой вливается в распахнутые ворота, а там, сбившись в кучу, застывает, только время от времени разрывая воздух резкими гортанными криками. Чабан побежал со всех ног на кухню спрашивать, куда их и сколько, на крыльцо спустился хозяин двора, еще сонный, халат на груди распахнут, видна заросль густых курчавых волос, уже наполовину седых. Я спустился с Бобиком в нижний зал, хорошо позавтракали, удивительно вкусно и дешево, прекрасная гостиница, а готовят всё, что закажешь, только бы заплатил. Мелькнула мысль наведаться в порт, но наверняка буду выглядеть глупо: сказали же, что корабль отправится только через десять дней, значит, нечего дразнить тамошних воров приличной одеждой дворянина. Мне вообще-то сказали, что корабль отправится не «только через десять дней», а «всего лишь через десять дней», мол, чтобы я проникся, как мне повезло. Я старался проникнуться, но как-то получалось плохо. Бобика после завтрака оставил сторожить комнату, он тут же лег на мое ложе, скотина, и задремал, донельзя довольный. Я переоделся, стараясь выглядеть как можно более похожим на простого хотя и зажиточного горожанина. Распахнул двери на улицу, в лицо ударил рокот... нет, еще не моря, а шум бурной жизни города: продают и покупают прямо во дворе гостиницы, отчаянно торгуются, а дальше народ заглядывает во все лавки, жизнь кипит, как будто не утро, а начало великой распродажи по скидкам, что продлятся только один день. Заглянул к Зайчику, тот спит стоя, либо прикинулся, что спит, с ним никогда не угадаешь: спит или нет, всякий раз неподвижней каменной статуи, затем вышел из гостиницы, прошел два дома и остановился в удивлении. На доме широкая медная пластинка, оказывается, здесь живет и принимает великий маг Бибгеус. Я с минуту смотрел, стараясь понять, что это означает, но так ничего и не придумав, отправился дальше. Лавки, уличные лотки, крохотный рынок на перекрестке и снова домик с такой же медной табличкой: маг Тренер, тоже великий. Я пошел, оглядываясь и удивляясь. В христианском мире это немыслимо, но в этом городе, как мне уже объяснили с восторгом, свобода, а я уже знаю, что при первых же проблесках свободы всякая дрянь вылезает из подворотен и быстро-быстро обирает лохов. Потом эта же дрянь пробирается во власть. |
