|
Это еще и потому, что я сам всячески избегал проходить вблизи крупных городов, но вскоре Норберт доложил, что в неделе пути нам дорогу загораживает большая армия. — А обойти? Он покачал головой. — Там практически одна дорога. Справа и слева горы, и так почти сотню миль. — Пекландцы? Он снова покачал головой. — Разведка сообщила: вооружение обычное для армии Мунтвига… С другой стороны, откуда у пекландцев что-то особое? — Значит, — сказал я, — ядро армии шло нам навстречу из Сакранта… — Или из краев, — согласился он, — что за Сакрантом. Конечно, пекландские войска тоже здесь все. Во всяком случае, королевские. — Это не слишком много, — заметил я, — если бароны решили воздержаться. — Кто-то воздержался, — ответил он осторожно, — кто-то нет… Но сражение нам предстоит серьезное. — Мы успеем приготовиться, — ответил я твердо, хотя сердце тревожно застучало. — Чуть притормозим, чтобы подтянулась пехота Макса. Обоз, надеюсь, мунтвиговцы оставят себе на сладкое. Он кивнул, придержал коня, давая мне возможность остаться с государственными мыслями, но на его месте тотчас же очутился Зигфрид, за ним держится его немногословный оруженосец Скарлет. Я посмотрел на нее, спросил у Зигфрида: — Слушай, а как принцесса?.. — Аскланделла? — спросил он. Я поморщился. — Слава богу, у нас только одна. Он торжествующе улыбнулся. — Есть еще Лиутгарда! — То свой человек, — отрезал я. — А эта… как она обходится без тысячи фрейлин и служанок? Его улыбка перешла в ухмылку. — Плохо вы знаете принцессий быт, ваше высочество!.. Их с колыбели учат, как не уронить себя в глазах всех прочих. В том числе обучают простейшей магии, чтоб в случае необходимости обходиться без слуг вообще. У них фрейлины больше для важности. Я спросил недоверчиво: — И что, в самом деле обходятся? Он ответил снисходительно: — Нет, конечно. Я ж сказал, в случае необходимости. — Ну слава богу, — сказал я с облегчением. — Камень с души. Не люблю мучить животных. У нас эта необходимость будет постоянно. Он ответил мирно: — Она это знает. — И не ворчит? — спросил я. — Ах да, она не унизится до таких примитивных изъявлений… Говорят же, притворяйся вежливым — и привыкнешь. Ночью на привале, как мне показалось, пришла было Санегерийя, но налетел огненный ураган, завыла буря, с неба грозно и страшно сверкали исполинские молнии, каждая ветвистая, как дерево со светящимися корнями, и огромная, как материк. Я сжимался в комок от первобытного ужаса, вздрагивал и чувствовал, как эти горы валятся на меня, сейчас раздавят и расплющат, как мелкую букашку, вот-вот в мою нежную незащищенную плоть вопьются острые грани скального массива, и задерживал инстинктивно дыхание, будто вот так сумею противостоять давлению. Проснулся, дрожа и вздрагивая, с шумом выдохнул воздух и торопливо набрал в грудь чистый, оказывается, и в самом деле задерживал дыхание, потому и проснулся. |
