|
— Это значит, — переспросил я, — можно по имени? Тогда в качестве громадного жеста любезности взад, я — Ричард. — Принцесса Аскланделла Франкхаузнер, — уточнила она высокомерно. — Мое Императорское Высочество! — А-а-а, — сказал я с подчеркнутым разочарованием. — Ну тогда я принц Ричард Загребущие Руки. Ладно, насчет конечностей опустим, достаточно и принца Ричарда. Остальные титулы можно тоже оставить, я скромный до бесстыдства. — Предельно скромный, — подчеркнула она. — До невозможности. Я смотрел на нее, гордо выпрямившуюся и предельно высокомерную, не желающую уступать ни в чем, как же, дочь императора, ничем ее не смутить, разве что предложу вот прямо сейчас показать ей пенис… но она, зараза надменная, может и тут не отступить, а сказать: «Показывай!» — и тогда даже не знаю, хватит ли у меня нахальства сделать следующий шаг, женщины, уж если упрутся… — Ваше высочество, — произнес я церемонно и, поклонившись, сделал шаг назад, утешая себя тем, что великие полководцы отступают заранее, не давая вовлечь себя в опасные ситуации. — Желаю вам… отдохнуть. Обед сейчас принесут. Вас кормят с ложечки? Она не пошевелилась, женщины такого ранга не отвечают на поклоны; лицо неподвижное и величественное, на мое двусмысленное пожелание тоже не ответила, дочери императора все позволительно даже по этикету. Мне показалось, что в ее холодном взгляде таится насмешка триумфа победительницы, но, вообще-то, хрен разберешь, что в глазах женщины. Снаружи яркое солнце, мужские голоса, запах горелого дерева, покрытые пеплом костры с редкими углями и множество людей у шатров и палаток. Зигфрид молча указал взглядом своему напарнику на полог, Скарлет кивнула и сразу же проскользнула вовнутрь. Альбрехт беседует с сэром Норбертом, а когда я появился из шатра, оба поспешили ко мне с озабоченными лицами. — Ваше высочество? — Где черновик? — спросил я злым шепотом. — Вчерне готов, — сказал Альбрехт поспешно. — Давайте! — Так вчерне же, — ответил Альбрехт опасливо, — мы же только вычекавали формулировки, как вы предпочитаете, когда появилась принцесса… Но все в голове, все ваши чеканные определения, щемящие слова, полные гневного отпора и пламенного призыва… Я спросил с подозрением: — Вы о чем? Ладно, пойдемте в чей-нибудь шатер, а то меня из моего, как зайчика из норки, деликатно выперли пинком в область копчика… Бумагу нужно составить немедленно и тут же передать в любые воинские части Мунтвига! — Все сделаем, — заверил Альбрехт, — только дышите глубже, думайте о прекрасном… эльфы для вас еще как?.. или уже на зеленое тянет?.. Норберт сказал вполголоса: — Его высочество — человек с размахом, он наверняка уже о рыбах подумывает. Принц Сандорин, завидя нас издали, ринулся навстречу. — Ваше высочество? Норберт сказал мне вполголоса: — У него просторно. — Мы к вам в гости, принц!.. — заявил я светло. — Нет-нет, вина не надо, никакого пира!.. Но чернильница и бумага не помешают. Сандорин вскрикнул в удивлении: — Разумеется, есть! Я же грамотный… Он поспешил вперед и распахнул в стороны вход в шатер, роскошный до безобразия, внутри все в золотистом шелке, масса золотых украшений, в углу скрещенные церемониальные копья, тоже в золоте, но, к счастью, посреди не роскошная кровать, а все-таки стол, прекрасный рабочий стол с чернильницей, стопкой гусиных перьев и двумя листами бумаги. |
