|
– Чаще улыбаетесь, – объяснил он, – говорите приятные учтивые слова. Как соратникам, так и просто… собеседникам. Раньше были куда более непосредственным рыцарем. И брякали то, что думали. По крайней мере, создавалось такое впечатление. – А сейчас? – Продумываете тщательнее, – объяснил он, – каждый шаг, каждый жест, каждое слово. – Жуть какая, – пробормотал я. – Однако так и есть, – сказал он настойчиво. Я развел руками. – Что делать, высокие титулы обязывают. – Просто у вас изменения идут быстро, – сказал он, – скачком. У других растягивается на годы, а то и на всю жизнь. Я видел в его глазах вопрос. Наивный, щас прям расскажу, что именно теперь контролирую в себе, чтоб даже не гавкнуло, не рыкнуло и вообще не поднимало голову. – Мы шагаем скоро, – сказал я светски и снова улыбнулся. – Потому и… – Да, видимо, – согласился он. – Просто дивные изменения. Редко приходилось видеть, чтобы кто-то умел контролировать себя… постоянно. Я улыбнулся снова, скоро у меня это движение по растягиванию рта будет получаться автоматически. – Благородное происхождение обязывает, как мы с вами уже говорили. А высокие титулы обязывают втройне! Глава 9 Бобик нарезал круги вокруг меня, распугивая народ сперва во дворе, потом на площади. Собор на той стороне вымощенного булыжником пустого пространства скрыт лесами, только золотой купол жарко горит и рассыпает грозные искры. На подводах прибывают материалы, грузчики споро складывают в ровные ряды кирпич, доски, изразцовую плитку и ящики с цветной мозаикой для витражей. Руководят монахи, один подошел с поклоном, спросил, не может ли чем помочь великому майордому, еще не знают, что я то ли понижен в должности, то ли, наоборот, повышен, всяк волен толковать по-своему. Бобик радостно гавкнул, монах машинально перекрестил это черное чудовище, я задал дежурный вопрос: – Как работы? Справляетесь? Он ответил с поклоном: – Спасибо за помощь. Работников хватает, отец Дитрих платит всем вовремя. Здесь работают только за плату, увы. – Как насчет священников? – Все еще недостаточно, – признался он. – Хотя через Тоннель продолжают прибывать святые отцы. – Быстро они, – удивился я. Он взглянул на меня кротко и перекрестился. – Господь вас надоумил, ваша светлость, еще до вторжения в эти нечестивые земли призвать священников и монахов идти с войском или за войском. Часть задержалась, завершая дела в Армландии, но и они прибыли сюда раньше, чем закончилась война. Я пробормотал: – Да, я молодец… временами. Но иногда такой дурак… Он пробормотал, не глядя на меня: – А еще здесь из подполья вышли священники, коим запрещали отправлять службы. – Много таких? Он перекрестился. – Никто не отрекся от Господа. Сейчас усердствуют больше нас, пришлых. Везде очищаются от грязи старые монастыри и строят новые, ваша светлость! – Прекрасно, – сказал я. – Особенно вот этот ремонт… Главный собор страны должен… да, должен! Я велел ему жестом идти со мной, он семенил короткими шажками и рассказывал, что отец Варфоломей усердствует, заставляя монахов трудиться на полях с утра до ночи, в то время как отец Дитрих сосредоточился на обучении их грамоте. Самых сметливых и быстро обучающихся приспособил разбирать под его строгим оком все те ворохи книг, которые по приказу майордома свозят в монастырскую библиотеку, ибо монастырь без библиотеки что замок без винных подвалов. Правда, отец Варфоломей сам понял, что переборщил по молодости, и труд монахов на поле сейчас готов ограничить четырьмя часами в сутки. |
