|
Честно говоря, между нами, чаще играю ярость – рыцарям положено быть яростными и гневными. Тем более, правителям. Не стану же в самом деле беситься из-за какой-то ерунды! – Но иногда яритесь? – Редко, – сказал я твердо. – Очень редко. Он вздохнул. – Рыцарям положено, признак благородной породы, а правителям по рангу – гневаться. Однако вам и то, и другое – рискованно. Рискованно было всегда, а теперь – особенно. – Совсем ты меня запугал, – сказал я. – Теперь ходи и оглядывайся. Я чувствовал, что голос мой звучит глухо, Логирд проплыл по комнате взад-вперед, как сквозь вату в ушах я услышал его негромкий голос, полный сочувствия: – Вы никогда еще так не уставали, сэр Ричард… Вам нужно отоспаться. …Я очнулся от глубокого сна, как будто вынырнул из обморока, охнул, привстал на локте. Бобик поднял голову и посмотрел очень внимательно. В комнате свежо, по ту сторону стены яркий солнечный день, вижу на дальней башне трепещущий флажок, доносится аромат цветов… Ну да, здесь же кухня далеко от дворца, как и бойня для скота, здесь королевскость, богатство, изысканность… Я опустил ноги на мягкий толстый ковер, Бобик зевнул и опустил голову на передние лапы, продолжая следить за мной из-под приспущенных век. Злая сила во мне требует действий, я поднялся, повел плечами, мышцы работают, кровь по жилам струится хорошо, разогревается быстро. Похоже, я в самом деле отоспался и почти ожил. – Лежи, лежи, – предупредил я Бобика. – Обещаю, еще поиграем. Но не сейчас. Он протяжно скульнул. Я поскреб ногтями по лобастой голове, за дверью послышалось шевеление, донесся тяжелый вздох. Створки приоткрылись, заглянул дворецкий. – Ваша светлость… завтрак? – Давай, – разрешил я и кивнул на Бобика. – Нам на двоих. – Конечно-конечно, – заверил он. – Завтрак на четверых, так и велю… Барон Альбрехт вошел без стука и предупреждения со стороны церемониймейстера, что непривычно и тревожно. Я подобрался, когда он приблизился и взглянул мне в лицо холодными серыми глазами. Бобик подбежал к нему и подставил голову, но барон почесал его за ухом чисто машинально. – Сэр Ричард, – сказал он без привычных вступлений насчет «драсте» и «как здоровье», – дела плохи. – Что на этот раз? Он сказал холодно: – Не может быть, чтобы вы не догадывались. Я сказал невесело: – Лорд Рейнфельс? – Да. – Не передумал? – Более того, – ответил он, – после вчерашнего совещания собрал своих военачальников и объявил, что возвращаются в Фоссано. Немедленно. Я стиснул кулаки и задержал дыхание. У лорда Рейнфельса двенадцать тысяч кнехтов, из них пятьсот арбалетчиков в тяжелом вооружении. Очень боеспособное войско, недаром Барбаросса держал его на границе с Армландией. – А что с Альваром? – Сэр Зольмс, – сказал барон, – номинально подчинен лорду Рейнфельсу. Но это не так важно… – А что? – Альвар Зольмс молод, – сказал барон, – потому рыцарским идеалам чести и верности следует еще ревностнее. Так что у нас к потерям двенадцати тысяч кнехтов и пятисот арбалетчиков… пусть даже их теперь чуть меньше, прибавляется потеря двух полков элитной конницы. – Плохо. – Это еще не самое плохое, – молвил барон. Сердце мое сжалось. – А что еще хуже? Он посмотрел мне в глаза строго и испытующе. – В еще больших сомнениях армландцы. Мы последние пять поколений только и жили мечтой отделиться от Фоссано и зажить без проклятых заболотных королей. |
