|
За ними тянутся странные полупрозрачные следы. В небе призрачные облака показались мне их порождением. Две отстали, в полусотне шагов от нас пошли на посадку. Я насторожился, исполинские гарпии на землю опускались тяжело, приседая и почти падая, похожие на некие чудовищные цветы. – Что им надо? – прошептал я. Обе принялись быстро-быстро рыть лапами землю, выбрасывая целые пласты. Одна с визгом ухватила нечто в глубине, я видел, как ее почти втянуло в яму, но вторая тоже просунула узкую морду рядом, тело ее дергалось, напрягалось, под кожей вздувались и дрожали от напряжения мышцы. Раздался отвратительный писк. Гарпии разом выдернули длинное белое тело не то огромного толстого червя, не то странную змею, принялись рвать зубатыми пастями, а потом разом взлетели и понесли ее в сторону крепости. Плантагенет смотрел вслед, как и я, потом вдруг съежился, у него появились четыре ноги, укоротилась шея, а хвост из костистого и с шипами стал пышным конским. Я оглянулся, по зеленой долине в нашу сторону несется веселая праздничная кавалькада на разукрашенных, как попугаи, конях. Да и сами люди по яркости одежд перепопугаили бы самых попугаистых попугаев. Впереди кавалер с дамой, за ними на почтительном расстоянии, чтобы не слышать светских разговоров, толпа слуг, лакеев, сокольничий с птицей на руке и трое псарей с собаками на длинных сворках. Глава 5 Я с удивлением узнал леди Элизабет, рядом с нею мужчина, которого я уже видел, ах да, это же легендарный и неустрашимый граф Бэкдорф, герой многочисленных сражений за женские подолы, умелый соблазнитель, покоритель и разбиватель дамских и даже девичьих сердец, овеянный жуткой славой ловеласа… Леди Элизабет раскраснелась, глаза блестят, на щеках дивный румянец, губы раздвинулись в ликующую улыбку. – Маркиз! – воскликнула она в великом изумлении. – Как вы здесь оказались? – Да вот, ждал, – ответил я, – когда вы на охоту… Настоящая охота – это когда графу охота и вам охота, да? Она вспыхнула, в глазах блеснул гнев. Граф, напротив, с высоты своего крупного коня рассматривал меня снисходительно. – Маркиз, – произнесла она ледяным голосом, – вы много себе позволяете! – Я ж из медвежьего угла, – напомнил я. – У нас не ездят охотиться даже после обеда! А уж ближе к ужину… Это чтоб ночь застала в дороге, да? Она посмотрела на меня растерянно, словно эта мысль ей даже не приходила в голову. Граф Бэкдорф с высоты своего крупного коня брезгливо наморщил нос. – Э-э… маркиз… Я вижу, вы в самом деле из медвежьего угла. Ну, как можно носить такой костюм? Я оглядел свою одежду. – А что в нем не так? Он сказал с немыслимым чувством превосходства: – В моих владениях даже простолюдины такими брезгуют… Мне за вас просто неловко перед дамой. – Ничего, – ответил я бодро, – зато у вас больше шансов. Его брови полезли наверх, я даже не предполагал, что их можно вскинуть настолько театрально высоко. – Шансов? На что? – На внимание дамы, – объяснил я любезно. – На ее благосклонность. И на оброненный платочек. Даже без соплей в нем. Или с соплями, это неважно, правда? Его глаза стали строгими, улыбка исчезла с картинно-мужественного лица. Элизабет взглянула на него обеспокоенно, когда он гордо выпятил грудь и окинул меня надменным взглядом. – Вы оскорбляете меня, маркиз, – произнес он холодным тоном, лишенным всякой иронии. – Это недопустимо. – Я? Оскорбляю? – Вы, – ответил он с нажимом. – Оскорбляете! – Чем, граф? – удивился я. |
