|
– Ваша светлость, мы в самом деле… монахи. Хотя наш устав и не подписан папой римским. Но и не отвергнут! Пока лишь на рассмотрении.Я порылся в памяти, пожал плечами.– Как относитесь к власти?Он кивнул.– Очень уместный вопрос. Все налоги Ватикану платим своевременно, а от повинностей в королевскую казну освобождены, как все прочие монастыри и церкви. Только по нашему уставу в наш монастырь никто из мирян не допускается.Я ощутил подтекст, спросил, не сводя с него взгляда:– А если прибудет легат из Ватикана?Он понимающе улыбнулся.– Ему покажут… все.Небольшая заминка в речи подсказала недостающее, я спросил полуутвердительно:– Однако в преддверии таких высоких гостей всех монстров уберут? И коридоры почистят? Вымоют?Его вертикальные зрачки на миг вспыхнули красным и тут же снова превратились в щелочки, за которыми просматривается черный космос.– Ваша светлость, – проговорил он сдержанно, подчеркивая каждое слово, – вы очень… очень проницательны.– В чем вы нуждаетесь? – спросил я. – Как правитель я должен заботиться обо всех. И помогать процветанию.Он скорбно вздохнул.– В монастырях монахи работают сами. Но у нас они и так заняты… очень. Однако есть ряд дел, которые могли бы выполнять простые люди. Например, нам нужно вырыть в одном месте очень глубокий колодец. Я не могу сказать даже, какая будет глубина, однако нашим монахам пришлось бы рыть сотню лет. Если же нанять простых людей…– Так наймите, – прервал я.Он развел руками.– К сожалению, есть места, куда простые люди ни ногой. Деньгами не заманить, можно только заставить. Могу признаться, ваша светлость, с королем Гиллебердом в большинстве случаев взаимопонимание мы находили.– Догадываюсь, – сказал я холодно.Он снова развел руками, на левой половинке лица все та же полуизвиняющаяся улыбка, но глаза предельно серьезные, только в некоторые моменты в них появляется насмешливое выражение, но я вижу, что не в мой адрес, а вроде бы по поводу ситуации.– Простите, ваша светлость, ситуация деликатная…– Двух монстров в непробиваемой броне, – сказал я, – что выше меня ростом, это вы ему удружили?Он помолчал, колеблясь, затем сказал нерешительно:– Такие соглашения не разглашаются, пусть даже Гиллеберд уже и в другом мире… но… куда они пропали?– Это я их пропал, – ответил я небрежно. – Встречный пал, так сказать. Да, понимаю. Но мне сейчас защитные средства не так уж и. Ну, вы поняли. Хотя хотелось бы видеть весь ваш ассортимент.Он сдержанно улыбнулся.– Как вы понимаете, ваша светлость, этого сделать ну никак. Однако если скажете, в чем нуждаетесь особенно сильно, я мог бы со всей тщательностью просмотреть на этот предмет как наши закрома, так и неоконченные пока что исследования.Я подумал, спросил:– Как насчет счастья всем людям на свете?Он улыбнулся.– Все шутите…– Я серьезно, – ответил я. – Представляете, если бы его дал всем я? Но я не отказался бы и от помельче задач. Например, перебить все болезни…Он ответил ровным голосом:– Лечить мы можем. От любой болезни. Но не саму болезнь.– Ну вот, – сказал я со скукой в голосе, – а я знал людей, что убивали и болезни. Наповал! Чуму, холеру, туберкулез, проказу, подагру, гангрену…Он проговорил серьезно:– Мы догадываемся, что вы явились из очень далеких стран, где знают и умеют больше. Но мы можем предложить вам, скажем… более быстрый способ путешествий. Полагаем, что с вашей быстро разрастающейся империей это актуально…Я сказал четко:– Я всего лишь гроссфюрст!– Вы слишком быстро возразили, – заметил он тем же ровным голосом. |
