|
С того времени я правила одна, и все было хорошо. Но могущественные кланы Голдвина Адорского и Теодена Фолькийского с помощью канцлера Фреалафа начали интриговать, собирать силы и наконец пригрозили, что если не выйду замуж за когото из их вождей, то они свергнут меня…Я спросил с интересом:– И что, за кого вышли? За самого слабого?Она посмотрела на меня дикими глазами.– Что за дикость?– Ну, в этом есть резон…– Зачем женщине слабый муж?– Чтобы держать под каблуком, – пояснил я, – вить из него веревки, сидеть на шее, угнетать и эксплуатировать…Она в возмущении даже опустила руку с пирожным.– Сидеть, – объяснила она резким голосом, – на шее можно только у сильного. Потому я, конечно, отвергла их всех.– Сильная женщина, – пробормотал я. – Вообщето таких и я боюсь. Ну ладно, побаиваюсь. У вас характер, уважаю. И что… свергли?Она сказала погасшим голосом:– Я не думала, что решатся на открытый мятеж! Но они рискнули. Я, правда, подстраховалась, и едва начали вводить войска в Баллимину, это моя столица, переоделась и тайным ходом выскользнула из города.– Без охраны?Она пожала плечами и снова поднесла наполовину сгрызенный рожок ко рту.– С охраной меня бы давно настигли.– Верно, – согласился я. – Но и без охраны, как вижу…– Все равно, – сказала она, – одной легче проскочить незамеченной. С отрядом я бы даже сюда не добралась.– А почему именно сюда? – проговорил я. – Турнедо – не самое гостеприимное место. Здесь и народ какойто волчистый. С той стороны Мезины, если не ошибаюсь, Трангепт?Она кивнула.– Да. Небольшое, но сильное королевство.– Так почему?Она вздохнула.– Из моего дворца, если прямо на запад, можно попасть прямо в Истанвил, столицу герцогства Ламбертиния.– И что там?– Герцог Эсмунд Блекмур. В ожидании мятежа я послала ему письмо, что еду к нему, и просила выехать срочно навстречу.Она смотрела мне прямо в лицо, чтобы я не заметил никаких признаков смущения, и я не заметил, за исключением излишней твердости взгляда и подчеркнуто ровного голоса.– Союзник?Она пожала плечами.– Нет, но однажды мы виделись на рыцарском турнире, он вышел победителем, а меня избрал королевой красоты. С тех пор прошло три года…– Сочувствую, – сказал я, затем поспешно поправил себя: – Завидую, хотел сказать. Вы не подумали, что он мог за это время жениться?На ее губах появилась грустная улыбка.– Много раз. Но мне больше деваться некуда. Страна в руках мятежников!.. Надеюсь, вы всетаки поможете слабой беспомощной женщине? Я, конечно, послала герцогу весточку, что лечу к нему. Надеюсь, он ее получил.– Уверен, – сказал я, – герцог все так же влюблен и мчится сюда со всех лошадиных ног. Если он ухитрился избрать вас королевой турнира, то таких женщин не забывают…Она спросила настороженно:– Почему?Я пожал плечами.– Потому что вы… достаточно необычная. Другие хваленые красавицы… как бы сказать помягче, не обидеть весь ваш странный род, за рупь кучка или на монету пучок… Их забываем на другой день или путаем с такими же типовыми.Она посмотрела на меня исподлобья, еще не веря, что я отпустил комплимент.– Ну спасибо…Затрещали кусты, Бобик выметнулся, как огромный бет нуар, в пасти – крупный молодой гусь. Я почесал за ушами, он довольно хрюкал, но я шлепнул по заднице и велел принести еще рыбы.Он счастливо взбрыкнул и унесся. Леди Ротильда проводила его задумчивым взглядом.– Как же собаки обожают служить и быть полезными… Они тогда счастливы. |
