|
Я кашлянул, но он оставался в том же коленопреклоненном положении, головы не повернул, лишь сказал коротко: – Я слушаю вас, сэр Ричард. – Отец Дитрих, – произнес я, – душа моя уязвлена стала... Мне утром... уже сегодня!.. в далекий поход, хоть его и обещают сделать кратким, но я в страхе и растерянности... Он проговорил, все еще не поворачивая головы: – У тебя сильные руки, сэр Ричард. Ты крепко держишь меч, тебе повинуется молот древних людей, живших до потопа. Что еще? Я помедлил, поколебался, сказал, решившись, как будто бросился с вышки в темную воду: – У меня был гость. Некоторое время он молчал, только кожа натянулась на скулах сильнее да выступили желваки. Глаза неотрывно смотрели в одну точку. – И ты... пришел с этим сюда? В Святую Церковь? – А куда мне еще идти? – возразил я. Он помолчал снова, сказал со вздохом: – Прости, ты прав. В чем был соблазн Врага? – Не знаю, – ответил я честно. – Как это... не знаешь? Что он предлагал? Что сулил? Победы в турнирах? Власть над Зорром? Корону Срединных Королевств?.. Вечную молодость? Я покачал головой. – Отец Дитрих, меня на такую мелкую рыбу не поймаешь. Он это знает, даже не предлагал такой дури. По-моему, ему просто интересно со мной общаться. Он отшатнулся, даже попытался отодвинуться от меня, елозя коленями по холодным каменным плитам. На лице были страх и отвращение. – Общаться?.. – выкрикнул он и заговорил быстро, торопливо, слова слетали с губ, будто он выстреливал ими: – Не верь, не верь Врагу... У Врага нет ни друзей, ни приятелей! Есть только слуги. Но даже слуг нельзя назвать верными, ибо служат не по совести, а по выгоде! А такие слуги предадут при первой же возможности... Это уловка, сэр Ричард. Ты прав, прости меня!... Враг любого из нас ловит на то, чего тому жаждется. И умеет этим пользоваться как никто другой. Я поник головой, не мне тягаться с дьяволом, проще новичку в шахматах побить гроссмейстера, а дьявол даже не гроссмейстер, он – абсолютный чемпион, никто лучше его не просчитывает ходы. – Это моя вина, – сказал я горько. – Моя гордыня, моя спесь!.. Каждый человечек стремится ощутить свою важность... Говорят, такова природа человека. Или, по крайней мере, природа мужчины... Как я хотел, чтобы я что-то да значил в мире! Чтобы меня замечали, со мной считались!.. И вот теперь я оказался... ну очень важным... Мое появление может изменить здешние события, хотя я еще не понимаю как... Меня призвал дьявол, теперь уже не сомневаюсь, но что-то я не хочу играть по его правилам! – Похвально, сын мой... – Но, играя по своим, не играю ли я на самом деле по его правилам? – Почему ты так решил, сын мой? – Потому что именно он дает свободу! Свободу мысли, свободу чувств, свободу... свободу от всего! Инквизитор помрачнел, сгорбился еще сильнее. – Да, – проговорил он с трудом, – вот потому с дьяволом так трудно спорить. И состязаться. Даже самые стойкие из нас немножко... на стороне дьявола. Я ахнул: – Святой отче! Как можно? Он опустил глаза. – Можно, – ответил он хриплым голосом. – Подумай и увидишь, что это еще как можно. Я встал, поклонился: – Спасибо, отец Дитрих. Я постараюсь держаться. Не знаю, что получится, но... постараюсь. Он тоже встал, лицо его было бледное, изнуренное, глаза запали в темные пещеры. Наши взгляды встретились, он сказал хриплым голосом: – И еще одно... на прощание. Я остановился. – Да? – Ты честен, но ты чересчур иной... Рядом с тобой всегда ходит беда. Сейчас я могу сказать только, что... берегись соблазнов! Я вижу... слишком часто в твоих видениях возникает женское лицо. У нее карие глаза, а высокие брови почти срослись на переносице. |
