|
Потому высунувшись в коридор, отыскал взглядом неподвижно сидящего под стеной начальника курьерской службы, сэра Аллерана из Дальних Земель. — Сэр Аллеран… Он моментально вскочил и буквально просочился в мой кабинет, пока я держал дверь чуть приоткрытой. Я смутно удивился, он даже не задел меня, но не стал вникать в мелочи, сказал быстро и властно: — Пока что, сэр Аллеран, у меня не было возможности убедиться в возможностях вашей службы. Просто мне намекали, что вы весьма как бы. Сейчас вам предстоит доставить по письму герцогам Шварцкопфу в Мезину и Меганвэйлу в Ламбертинию. За сколько дней управитесь? Он посмотрел мне в глаза прямо и бесстрашно. — Для вас, ваше высочество, доставим за сутки! — Ого, — сказал я невольно, — это весьма. Но… как? Он напомнил: — Я же сказал, для вас, ваше высочество. — А-а, — ответил я поспешно, — это не мое дело. Думаю, вы уже понимаете, что и мне иногда приходится… к методам, которые церковь не одобряет, так что… благодарю за доверие. Мы все равно служим Всевышнему, даже когда уверены, что бунтуем. Вот письма, на них написано какое кому. Постарайтесь доставить с наибольшей скоростью. Меня не интересует, как это будет сделано. Он поклонился, отступил и сразу же бесшумно выскользнул за дверь. Глава 9 Полдня я занимался тем, что вызывал к себе наиболее влиятельных лордов Турнедо, их здесь немало, несмотря на крепкую королевскую власть, терпеливо объяснял, какое разорение несет в себе нашествие Мунтвига, после чего записывал, кто сколько даст из своей личной дружины, и передавал листок Вайтхолду. После обеда нарочито вышел наружу, чтобы показаться и простому люду, пусть видят, государь с ними, власть крепка, и кони наши быстры. Бальзак сейчас в поездке по стране, но по его указанию возводится еще одно крыло дворца, еще два расширяются, а королевский сад перекапывают для чего-то совсем уж особенного. Я тогда подписал распоряжение о ремонте, но Бальзак, уловив мою невысказанную мысль, что здесь будет центр союза королевств, начал превращать дворец в супердворец. Рабочие, распиливающие бревна вдоль, грузчики, каменщики и вообще все мастеровые торопливо снимают шапки и, прижимая их к груди, опускаются даже не на колено, как рыцари, а вообще почти до земли, а там, смиренно застыв в молчании, тупо смотрят в землю и терпеливо ждут, пока пройду мимо. — Варварство, — буркнул я. — Сколько рабочего времени теряется!.. Думаю, моего величия не убудет, если мастеровых приравнять, к примеру, к часовым. Сопровождавший меня Ортенберг взглянул в удивлении. — Ваше высочество? — Те не кланяются, — объяснил я. — Но и не шевелятся, — обронил он осторожно. — И что? — Когда вот так все застыли, — пояснил он, — и смотрят в землю, сразу привлечет внимание тот, кто поднимет голову, схватит топор и ринется к вам. — Гм, — сказал я в недоверии, — неужели для того и придумано? Я полагал, только для чванства! Он покачал головой. |
