|
Я повел глазами в сторону, словно что то увидел, даже брови вскинул, этот щеголь тоже невольно зыркнул в ту сторону, и в тот же миг мой кулак ударил ему в нижнюю челюсть. Удар получился не совсем чистый, когда жертва только вздрагивает и кучей песка опускается на пол, щеголя бросило на его людей, они не удержали и повалились с ним вместе. Я отскочил, рука на рукояти меча. Сэр Смит тоже взялся за меч, глаза бросают взгляды по сторонам, оценивая обстановку. В нашу сторону шагнули сразу трое, один схватился за меч, но посмотрели на окружающих и тихо ретировались, другие орали и потрясали кулаками, в то время как большинство зычно хохотали, хлопали друг друга по спинам и указывали пальцами на упавших. Те наконец поднялись на ноги, двое кричали и кивали в мою сторону. Еще двое поднимали на ноги щеголя, у него моталась голова, изо рта течет красная струйка, остальные молча отряхнулись и отошли в сторону. Я постоял некоторое время, надо показать, что никого не боюсь, и, не убирая руки с рукояти меча, прошествовал к хозяину. Сэр Смит с шумом выдохнул за спиной, я слышал его шаги, по прежнему прикрывает спину. Хозяин уже спешил навстречу, поклонился издали, глаза с опаской измерили мой рост. — Чем могу служить, мой господин? — Две комнаты, — ответил я надменно. — Мне, смиренному служителю церкви, и моему другу. Он вскинул брови. — Две?.. Сколько человек ждете? — Нас двое, — объяснил я терпеливо. — Но люди мы скромные, так что удовольствуемся по комнате на человека. Я дал обет смирения, потому избегаю апартаментов. Он проговорил, запинаясь: — Двое… двое?.. Ваша милость, но даже самые благородные рыцари живут по пять шесть человек в комнате!.. У нас нет столько мест, чтобы разместить всех желающих. Я нахмурился. — Ты не знал, что будет турнир? Он развел руками. — Турнир бывает раз в году, а что все остальное время делать со свободными комнатами? Здесь не так часто проезжают богатые рыцари. Сэр Смит покашливал, я посмотрел в его сторону. На что то намекает, но сказать не решается, явно что то сомнительное, я порылся в памяти, вспомнился разговор с Кадфаэлем на последнем привале, поинтересовался с подтекстом: — Я слышал, что у тебя непростая гостиница. Хозяин вздрогнул, поклонился еще ниже. — У меня хорошая гостиница, — проговорил он умоляюще, — постояльцы уезжают довольные. — Я тоже хочу уехать довольным, — прервал я. — Так что найди нам комнаты, понял? Он развел руками. — Ваша милость, умоляю простить меня, однако… ну нет свободных комнат, нет! — Я слышал, — сказал я напористо, — что у тебя для не особо разборчивых клиентов находились свободные помещения. Всегда. — Но сейчас не получится. — Всегда, — повторил я, пристально глядя ему в глаза. — Почему сейчас не получится? Он вздрогнул, поднял голову и взглянул мне в глаза. — Ваша милость, мы живем на краю… всякие люди заходят, как благородные, так и не очень. Порой заходят совсем неблагородные. Я не могу ссориться ни с кем, иначе долго не проживу. Для меня все, кто входит в ворота, мои клиенты, хотя святой епископ и грозит отлучить меня от церкви. Я кивнул. — Вот это уже ближе. Вот тебе по золотому за меня и за моего друга. Дай нам именно те комнаты, которые ты предоставлял всяким негодным церкви людям. Он вскрикнул: — Ваша милость, но вы ведь христианский рыцарь! Слуга церкви!.. Вам нельзя… — Я не просто рыцарь, — прервал я, — а паладин. Значит, мне можно. И никакая нечисть не совратит мою душу. Он побледнел, я запоздало понял, что паладинство может выглядеть угрозой очистить те места, а то и вовсе лишить его куска хлеба, но раньше всех ситуацию понял сэр Смит, впервые заговорил, голос его звучал по крестьянски рассудительно: — Благороднейший из рыцарей сэр Ричард не собирается мешать тебе заниматься своей работой. |
