|
— Так что поторопись, брата Кадфаэля тянет на подвиги. — А вас, ваша милость? — Я у него в послушниках, — объяснил я. Он ухмыльнулся: — То-то и видно. Очень удобная позиция, кстати. Глаза у него были хитрые, но лицо смиренное, он-де всего лишь слуга, а покупатель всегда прав. — А ты не дурак, — заметил я. — Вы тоже, ваша милость, — заметил он кротко. — И понимаете, что лучше вам уехать как можно быстрее. Клотар — человек злопамятный. На стол снова подали жареную птицу, мудро полагая, что кашу маслом не испортишь: если вчера понравилось, то и сегодня не откажемся. Правда, вместо гуся — жареные перепела, но зато столько, что я последнего доедал через силу, про запас, не оставлять же, и еще штуки три бросил под стол, где их ловил на лету пес и пожирал с великим энтузиазмом. Зал постепенно заполнялся народом, я уже готов был перейти к сладкому, когда появился брат Кадфаэль. Нарядный, в великолепной рубашке, заправленной в брюки из тонкой кожи, сапоги из кожи поплотнее, но выделанной так же тщательно, широкий пояс с кольцами для ножа и фляги. — Это женщин красит отсутствие одежды, — заметил я, — а вот насчет монахов… — Нехорошо, — сказал он с великим осуждением, в светлых, как речной лед, глазах стояла великая печаль, — у них не нашлось монашеского одеяния, представляете? — По дороге купим у монахов, — успокоил я. — Неужели те, что на воротах, не поделятся с собратом? За деньги, конечно. — Если за деньги, — спросил он грустно, — разве это дележка? — Ладно, проехали, — ответил я. — Ешь, это постное мясо. Если я, паладин, говорю, что постное, то оно постное! Глава 6 На первое нам подали горячую, чуть ли не кипящую, уху, дальше я терзал посыпанный горькой травкой большой кровавый кус мяса, а брат Кадфаэль старательно ковырялся в тарелке с овощами, где я заметил и несколько картофелин. Похоже, Колумб уж« побывал на континенте, где растут незнаемые в Европе картофель, помидоры, кукуруза и прочие заморские диковинки, брат Кадфаэль ест привычно, не удивляется, хотя раньше я, признаться, картофеля не встречал. Возможно, сказывается близость Юга? В огромном помещении внезапно стало тихо. Я быстро поднял голову, по ступенькам в зал спускается крупный, очень богато, но без пышности одетый мужчина. Еще двое остались у дверей, а он направился к нам. Выглядит, наверняка им и есть, знатным и могущественным лордом: позолоченная кираса празднично блестит под красным бархатным камзолом, меч с богато украшенной рукоятью и в расшитых золотом ножнах висит на роскошной перевязи, она тоже украшена золотыми нитями и серебряным шитьем, брюки из тонко выделанной кожи, сапоги с золотыми шпорами, как же — рыцарь, но мое внимание приковало лицо: крупное, с квадратной нижней челюстью, суровые складки у губ, гневный излом бровей, холодные и слегка прищуренные глаза. Крупный зверь, определил я. И матерый, что значит, не набросится, как щенок. Остановившись перед нашим столом, отвесил легкий поклон. — Могу я присоединиться? Я выразительно посмотрел на пустые соседние столы. — Вообще-то в трактире мест достаточно. Но если почему-то жаждете посидеть именно с нами… Я сделал паузу, он ответил сдержанно: — Вы удивительно точны. — Тогда присаживайтесь, — сказал я. — Сегодня я тоже добрый. К дождю, наверное. Он еще раз поклонился, чуть-чуть, сел, красивым жестом передвинув перевязь, чтобы длинные ножны не мешали за столом. Брат Кадфаэль уже ковырялся в рыбе, отодвинув перепелов и овощи, на пришельца поглядывал кротко, без боязни и смущения, ведь все люди — братья, если по Адаму, это по матерям они разные: одни от Евы, другие — от Лилит, я отставил чашу и смотрел на рыцаря с ожиданием. |
