«С кем нибудь, у кого послабее сердце да похуже нервы, от такого зрелища может и обморок приключиться!» – подумал Ричард. И честно признался себе, что хоть сердце у него крепкое, но бьётся оно сейчас куда чаще, чем обычно: неровно, толчками, словно стремясь вырваться из груди.

Король давно уже очнулся от дурмана. Сперва он ничего не видел: на голове был низко опущенный капюшон, а руки оказались связаны за спиной. Ричард ожидал чего то подобного и старался сохранить хладнокровие, но это пока удавалось плохо. Воин, в бою не страшившийся никого и ничего, неважно чувствовал себя в положении беспомощной жертвы. Когда же капюшон сняли, Ричард увидел, что сидит в низком кресле, прямо перед алой пятиконечной звездой, начертанной по шёлку в центре подземелья. За звездой, ярко освещённый светом факелов, высился прямоугольный алтарь, и над ним блистало тёмным металлом перевёрнутое распятие. На самом камне алтаря тоже лежало что то металлическое, какое то длинное лезвие – пламя рыжими отблесками отражалось в нём.

Люди, одетые в алые балахоны, стояли плотным кольцом, оставляя свободным только центр капища с пентаграммой и жертвенником.

Всё это выглядело хотя и грозно, но чересчур картинно. Ричард отметил про себя, что ожидал от сатанистов большей изобретательности.

Стоявший прямо перед пленником, на фоне жертвенника Парсифаль не был закутан в алый балахон – его одеяние осталось прежним: чёрный широкий кафтан, чёрный плащ и чёрный берет, низко надвинутый на лоб.

Сам же король оставался облачённым в кольчугу и гамбезон, как тогда, на стене замка. Он плохо представлял себе, сколько времени провёл без памяти, но раз его успели привезти в Брабант, то уж никак не менее двух суток. За это время тамплиеры могли десять раз его переодеть. Но воин в боевом облачении – на жертвенном алтаре...

– Вы, я думаю, догадались, ваше величество, в каком обществе сейчас находитесь, – продолжал Парсифаль. – А главный среди нас – вы сегодня, потому что восходящий на алтарь Князя тьмы становится посредником между ним и нами, его слугами. Он связывает землю с тёмной стороной неба, в котором сейчас набрал полную силу Змееносец. Менее чем через час ваша благородная кровь, кровь величайшего героя, собранная вот в эту пятиугольную чашу, что стоит посреди звезды, возгорится пламенем, и это пламя воззовёт к тёмной рати. Поэтому вас, избранника, нашего властелина, мы все приветствуем! Слава!

Колдун вскинул правую руку, и этот жест, колыхнувшись багровой волной, повторили все собравшиеся.

– Значит, эта чаша и есть ваш Святой Грааль? – спросил Ричард. – И какое отношение она может иметь к Спасителю?

– Разумеется, никакого! – тонкие губы Парсифаля изогнулись жуткой улыбкой. – До этого дня – никакого. Но сегодня, наполнившись вашей кровью, Грааль бросит вызов Распятому! Мы призваны Князем тьмы встать на пути рати Распятого, не дать ей победить в судный день.

– Вы – полные идиоты! – с презрительным спокойствием проговорил король. – Когда мне рассказывали про эти ваши бредни, я до конца не верил, думал – вы всё же умнее.

Колдун продолжал улыбаться, но в его глубоко спрятанных глазах загорелся зелёный волчий огонь:

– Меня восхищает ваше мужество, король Ричард! Однако я знаю, почему вы так спокойны. Вы и ваши друзья (которыми я тоже не могу не восхищаться!) многое разузнали о предстоящем жертвоприношении. Думаю, они могли выяснить и дату зеркального дня, и место, где это должно случиться.

– Им рассказал ваш сын, – теперь улыбнулся Львиное Сердце.