Он поднимает руку.

«А, может быть, не кончилось». Что, если… Нумоний Вала мотает головой, отгоняя непрошеную мысль.

Об этом не стоит даже думать.

Возможность.

«Я вижу возможность. Кто меня за это осудит?» Кто?

— Легат? — спрашивает один из декурионов.

Нумоний Вала медленно обводит взглядом все это. Эту окровавленную долину, по которой ползет змея легионов. Эту чащу, набитую гемами, словно соломенный топчан — клопами.

Этот лес полон оскаленных зубов.

Германцы смотрят на нас из‑за деревьев и смеются. Твари.

Еще немного и… и станет поздно.

Мы — в западне.

Нумоний Вала, легат Восемнадцатого легиона, выдыхает сквозь зубы. Он принял решение.

Теперь нужно довести его до победного конца…

До какого угодно конца.

В последний момент декурион Марк Скавр нагибается, чтобы собрать с ветки в ладонь дождевой воды.

Умывает горящее лицо.

Капли застревают в бровях, холодят кожу.

Гемы внизу все еще ползут, собираются в кучки. Сейчас мы их сомнем, думает Марк. Его снова начинает потряхивать, лоб горит, ладони ледяные — скоро приступ лихорадки.

Надо бы успеть до него. Пожалуйста.

Ну же! Давайте команду!

Общий гул нарастает. Нумоний Вала поднимает руку — гул смолкает.

Яростное, нетерпеливое ожидание.

— Вперед! — рука опускается.

Резкий, утробный, сводящий нутро медный звук трубы разрывает тишину.

В атаку. В атаку!

Наконец‑то.

Голубые яркие глаза. Безумие.

— Ты спрашивал, что я здесь делаю? Хорошо, я скажу тебе. Я жду.

— Чего ждешь? — человек в серебряной маске повернул голову. Он высокого роста, в римской одежде. И у него тоже светлые волосы и голубые глаза. Теперь ему нет смысла скрываться, теперь его лицо знают все.

Арминий. Герцог германцев. Вдохновитель и вождь восстания.

Тиуториг помедлил. Усмехнулся.

— Наверное, самого важного события в истории человечества.

— Вот этого… — Арминий показывает на змею легиона, которую терзают германцы. С переменным успехом. Атакующая конница римлян проходит и валом опрокидывает отдельные отряды германцев. Хороший ход с конницей, думает Арминий, но — запоздалый. Потому что ловушка уже готова и пути назад нет.

Скоро дорога втянется в узкую полоску, зажатую с одной стороны лесом, с другой — болотами. И вот там…

— Ты этого ждешь? — повторил Арминий.

Тиуториг жестко усмехнулся.

— Нет, конечно. Это всего лишь одна из мелких войн на окраине империи.

Серебряная маска помедлил.

— Даже так?

— Извини, — сожаления в голосе однорукого не слышно.

— Какое же событие достойно твоего внимания? Очень интересно узнать. Или это секрет?

Однорукий усмехнулся.

— Одного человека распнут.

Арминий поднял брови.

— Всего‑то? Кто это будет?

— Римляне, кто же еще.

— Нет, тот, кого распнут… Кто он? Царь, консул, военачальник… — Арминий помедлил. — Может быть, это я?

Тиуториг усмехнулся.

— Успокойся, не ты. Это будет один иудей. Сын плотника. Всего лишь.

Арминий побарабанил пальцами по столешнице. Интересно. Самое важное событие в истории? Правда?

— И ты этого ждешь? Распятия какого‑то сына плотника? Но почему?

Однорукий смотрел в сторону. Отвечать он, похоже, не собирался.

— Тиуториг?

— Просто жду.