В учености его я сомневаюсь:

Он ничего во многом и не смыслил.

Барадас

Я и теперь без смеха не могу

Одну охоту вспомнить.

Людовик

     Да, умора!

Когда простого ястреба он принял

За сокола. Забавная ошибка.

     (Крестится.)

Ах, бедные мы грешники – смеемся,

Когда великий муж, служитель церкви

И верный наш слуга, окончил дни.

Барадас

Я не могу скрывать притворно радость:

Он больше вас не будет прикрывать

Своей зловещей тенью.

Людовик

     Право, грустно

На свете жить.

     (Смотрит на небо.)

Как день располагает…

Барадас

К тяжелым размышленьям?

Людовик (нетерпеливо)

     Нет, к охоте.

Давно такой погоды не стояло.

А Ришелье скончался, и нельзя

До похорон охотою заняться.

Да, грустно жить на свете; мадригал

Вчера я сочинил о скуке жизни.

Ты не поешь! Как жаль – учиться надо;

Вот Ришелье великий был мыслитель,

А вовсе уха не имел. Ах, боже,

Как с государством буду я справляться!

Кругом раздоры, войны, Ришелье

Почти весь мир в свои опутал сети,

Как рыбарь мифологии, Протей;

Что без него теперь я стану делать?

Незаменим великий человек!

Барадас

Так говорила ваша мать о нем

И умерла в изгнаньи.

Людовик

     Это правда,

Я мать свою любил, и он ее

Не пощадил.

Барадас

     Он умер, что же делать!

Ведь реки не текут назад: весна

Сменяет зиму; если б ваша милость

Упала на меня, и я бы мог

В лучах величья вашего сиять,

Как Ришелье.

Людовик

Ты хвастаешь, любезный,

А все признаться надо – иногда

Он слишком был жесток.

Орлеанский

     Сравняться с ним

В жестокости один бы мог Нерон[12].

Барадас

Подобно Капитолью[13] – власть его

Воздвигнулась на черепах людских.

Людовик

Любезный граф, один я череп знаю,

Который бы украсил это зданье,

Когда б он жив остался. На тебя

Он сильно стал коситься.

Барадас (встревожившись)

     Я уверен,

Что вы меня сумели б защитить.

Людовик

Так думаешь? Ты, может быть, и прав,

Однако он имел особый дар

Всегда уговорить и всем вертел

По-своему; все без него вернее…

Меня зовут повсюду справедливым

И оправдать сумею это имя…

Хоть умер Ришелье.

(Отводит его в сторону.)

Людовик

Скажу тебе,

Что не могу я глупую девчонку

Из сердца вырвать; лучше есть ее,

Добрее есть, а все она одна

Мой занимает ум. Я не Тарквиний

И не люблю открытого соблазна[14],

Что церковь справедливо осуждает,

А все приятно время коротать

С хорошенькою женщиной, когда

Находит грусть и сердце давит скука.

Так много дел, что королю не грех

Искать порой невинных развлечений;

Вот и все, что я ищу… ее мне сильно

Недостает; мне в душу западал

Ее веселый смех и чудный голос.

Барадас

Как Ришелье без вашего согласья

Осмелился графиню выдать замуж?

Людовик

Он знал, что мне она пришлась по вкусу,

И ясно доказал своим поступком,

Что не любил меня.

Барадас

Теперь он умер,

И между ней и вами нет преград;

Недельки две в Бастильи, я уверен,

Угомонят Мопра, и сам он будет

Просить у вас развода.