Как красивая женщина. Или как удача. И уж если эта счастливая случайность (в любой форме) выпала тебе на долю, грех ее не использовать. Если ею пренебречь, в следующий раз она обернется к тебе другой стороной – случайностью, но такой, от которой взвоешь и на стенку полезешь.

Об этом я и думал: как использовать эту выпавшую мне счастливую случайность. Но ничего в голову не приходило. Полный ноль.

В этот момент и появился подполковник Егоров.

Я его ждал. И знал, о чем он мне хочет сказать и о чем хочет спросить. И то и другое было для него делом не из легких. Мне даже стало интересно, как он выкрутится из ситуации, и поэтому я пришел ему на помощь.

– Там в мини‑баре есть еще бутылка то ли виски, то ли джина. Угощайся. За счет фирмы.

Егоров заглянул в бар, понюхал какую‑то из бутылок и поставил на место. Усевшись в кресло за журнальным столом, закурил свой «Кэмэл» и сказал:

– Ну?

Не знаю, как в других языках, но русское «ну» имеет такое количество значений и оттенков, что понять смысл этого междометия можно только в четком контексте. А поскольку «ну» подполковника Егорова не было привязано ни к чему определенному, я решил, что нет и смысла вдумываться в его смысл. И ответил так, как обычно отвечают русские друг другу в подобных ситуациях:

– Что «ну»?

Егоров не ответил. Возможно, он считал, что я должен быть более догадливым. Я попытался:

– Ты не стал пить хорошее виски, от которого, насколько я помню, не отказывался ни разу. Что из этого следует? Только одно. После разговора со мной тебе предстоит встреча с очень большим начальством, которое терпеть не может, когда от подчиненного попахивает спиртным. Даже виски «Джонни Уокер». Я не очень ошибусь, если скажу, что тебе предстоит встреча с Профессором?

Ну, это была такая изящная форма разговора. Не мог же я ему прямо сказать, что Профессор с девяти утра находится в городе и провел ряд встреч, в том числе и со смотрителем маяка. Все их зафиксировал Артист и проинформировал меня в толпе сразу после митинга Антонюка, при этом сам остался, хочется верить, незасвеченным. Но для Егорова это было неожиданностью. И довольно неприятной.

– Откуда ты знаешь, что Профессор в городе? – спросил он. Верней, рявкнул.

– Ты все же сделай пару глотков, Санек, – посоветовал я ему. – Объяснишь оперативной необходимостью. Профессор человек профессиональный, поймет. А насчет твоего вопроса… На него я тебе, конечно, не отвечу. Но спасибо за то, что ты не стал утверждать, что ни о каком Профессоре знать не знаешь. А о том, что он в городе – тем более.

– Завтра в 16.00 на площади Свободной России, бывшей имени Ленина, состоится предвыборный митинг Хомутова.

– И что? – спросил я.

– А то, что тебе и всем моим людям приказано обеспечить охрану Хомутова. Мы получили информацию, что могут быть инциденты.

Вот, значит, как они решили.

Я равнодушно пожал плечами:

– Твои люди – это твои люди. А моя задача – охрана Антонюка. Я немедленно еду к нему на дачу и буду с ним до воскресенья, не отходя ни на шаг.

Егоров резко меня перебил:

– Наша задача – обеспечить полный порядок на выборах. Абсолютный. Это и моя задача, и твоя. Антонюк в безопасности. В опасности Хомутов.

– Да кому нужно его убивать? – удивился я. Верней, сделал вид, что удивился.

– Тому, кто захочет сорвать выборы.

Хоть на этот вопрос честно ответил. После чего Егоров вытащил из бара бутылку виски и бокал и угостился приличной дозой. За что я лично его ни на йоту не осуждал.