— Вы сказали, что я грязнуля, — всхлипывала она, уткнувшись в его плечо.

— Дорогая! — Он ласково засмеялся. — Если я это и сделал, то только потому, что сам чувствую себя ужасно неряшливым с этой бородой и вообще. — Его щетина мягко щекотала нежную щеку девушки. — А вы, если даже и грязнуля, то самая очаровательная, вы — золотистая нимфа, которой совершенно не нужны никакие побрякушки. Знаете ли вы, — сказал он, мягко поднимая ее подбородок и ласково вглядываясь в ее огромные заплаканные глаза, — что даже если ваше платье полностью превратится в лохмотья и рассыплется, вы все равно будете обворожительной и даже еще более очаровательной! Вот какое несправедливое преимущество женщин перед мужчинами! И у вас не растет борода! Вы не будете с каждым днем все больше походить на Робинзона Крузо, и, когда ваши волосы отрастут до пят, вы просто будете выглядеть русалкой, а не обитательницей древней пещеры! — Он протестующе добавил: — Из пещеры Роландса!

Запрокинув голову, Карин недоверчиво воззрилась на него. Она всматривалась в его глаза при свете звезд и видела, что они излучали горячее сочувствие и невероятную всепоглощающую доброту.

— Вы… вас это беспокоит, раздражает? — выдохнула она. — Я имею в виду, что у вас растет борода?

— Конечно, мне это не нравится, я привык бриться каждый день.

— Нет, вы нервничаете, потому что вам приходится обходиться без ваших сигарет. Но ведь это серьезное лишение. Нельзя же ожидать, чтобы человек с радостью мирился с ним.

— Меня беспокоит не отсутствие сигарет…

— Тогда что же?

— То, что я прекрасно понимаю, что огорчил вас, и совершенно без всякого повода. — Он нежно погладил трепещущее горло девушки. — Вы такая прелестная и нежная, Карин, и такая безропотная. С того момента как мы высадились на остров, вы не произнесли ни единого слова, которое можно было бы расценить как жалобу. И Роландс бесконечно восхищается вами… как и я.

— Как и вы? — довольно глупо переспросила Карин.

Кент еще крепче прижал ее к себе и тихо проговорил:

— Карин, я дважды целовал вас и оба раза не имел на это никакого права. Не знаю, что вы думаете обо мне на самом деле, но мне казалось, что я не так уж много значу для вас, чтобы вы убегали от меня! — Он горько усмехнулся. — С самого начала, я знаю, я вел себя по отношению к вам незаслуженно оскорбительно, но в основном это только потому, что у меня выработалось нечто вроде привычки защищаться таким образом от особ женского пола. Видите ли, получилось так, что я неприлично богат, и с того момента, как я понял, какова жизнь и что такое женитьба, я сообразил, что существует весьма серьезная опасность, что за меня выйдут замуж только из-за моих денег!

— Понимаю, — сказала Карин.

Он умиленно взглянул на ее макушку.

— Так что же, — нетерпеливо спросил он, — должен я продолжать? Вы хотите больше знать обо мне или вам уже надоело меня слушать? Я понимаю, что здесь, на острове, мне нечем похвастаться, и я такой, каким перед вами предстаю… а это довольно устрашающее зрелище! Особенно для девушки со вкусом! Но богатство не принимается в расчет, когда… Ну, когда один день в точности похож на другой и двое людей, которые, возможно взаимно нравились друг другу с первого взгляда, бросаются в объятия. Уверен, что это не относится к вам и вы вправе дать мне отпор, если вы чувствуете такое желание, но сегодня я поцеловал вас вовсе не для того, чтобы обидеть вас. Кроме того, что мне хотелось вас поцеловать, — ужасно хотелось! — этим поцелуем я надеялся смыть ваше воспоминание о том, первом, который был по-настоящему скотским.