– Нет. Это не закончилось. Когда я закрываю глаза, я по-прежнему ощущаю его пальцы.

Олден чувствовал себя беспомощным. Сознавая только собственный гнев, он пребывал в растерянности.

Джульетта повернулась на кровати спиной к нему и свесила ноги на пол с противоположного края. Волосы повторили изгиб позвоночника. Лучи от пламени свечи обозначили подбородок и небольшой участок кожи над воротником ночной сорочки.

– Я не хочу, чтобы те события были последним воспоминанием о том, что свершается между мужчиной и женщиной.

– Что вы имеете в виду?

– Вы думаете, я собираюсь до конца жизни оставаться в одиночестве и переживать эти кошмары? Я больше не буду прятаться. Пять лет я скрывалась в Мэнстон-Мингейт, пытаясь отрицать свои чувства и желания. Внушать себе, что можно быть счастливой одной. Но я не была счастлива.

Олден опустил глаза. Джульетта честно выставляла себя перед ним. Как такому человеку, как он, распорядиться подобным подарком?

– Это то, о чем вы думали там, в Блэкторн-Мэнор?

– Я лежала в темноте и размышляла, – сказала Джульетта. – Если бы мне снова выпал шанс начать все заново, я бы ухватилась за него обеими руками. – Она встала и круто повернулась. – Вы только что дали мне этот шанс. Как компаньонка вашей матери, я могу появиться в обществе. Я могу ездить в Лондон. Нужно ли мне заботиться о своей репутации? Ничуть. Что ожидается от замужней женщины, живущей отдельно от мужа? Что у нее есть любовники. Я намерена их завести. Мне хочется получать от этого удовольствие. Как Марии!

Олден вскочил и отвернулся от кровати.

– Я не хочу, чтобы вы были такой, как Мария!

Джульетта презрительно скривила губы.

– Вы думаете, меня волнует, что вы хотите?

– Черт побери, что вы хотите от меня, Джульетта? – Олден стиснул кулаки. – Я не могу повернуть вспять то, что уже сделано.

– Неправда. Можете. Я хочу, чтобы вы разогнали мрак и заменили его сиянием. Мне больше некого просить. И это не терпит отлагательства! Я в этом абсолютно уверена!

Олден чувствовал себя почти бестелесным духом, наблюдающим со стороны за кем-то, кто беспомощно стоит на ковре.

– Что вы хотите, чтобы я сделал?

– Я хочу, чтобы вы зажгли свечи. Множество свечей. Я хочу, чтобы вы сделали эту комнату теплой и светлой. Я хочу видеть красные отблески жаркого пламени в ваших волосах, на ваших руках, на вашем теле. Я хочу видеть вас. Нагим передо мной, в этой комнате.

– Нагим? Почему, Джульетта?

– Перестаньте, Олден! – В ее голосе звучала ярость, а уничтожающий взгляд выражал угрозу. – Я хочу вас в постели! Вы использовали мое тело – теперь моя очередь использовать ваше!

Он резко повернулся и ушел в свою комнату. Никогда еще отклик его естества не был мощнее. Тот надзиратель трогал ее грудь и ноги, пока она лежала связанная и беззащитная. Этот образ, точно червь, подтачивал желание плоти. Лишь убийство вызывало интерес. Любовные утехи – это не то! Это всего лишь удовольствие, приятное времяпрепровождение, дань скуке.

Однако вопрос был задан и требовал ответа.

Олден собрал подсвечники. Потом выскреб из буфетных ящиков все до единой свечи и перенес в комнату Джульетты. Воткнул наполовину оплавленные огарки в пустые подсвечники. Набил поленьями холодный камин и, расставив где только можно подсвечники, стал переносить пламя с одного фитиля на другой.

Когда комната осветилась, Олден повернулся к Джульетте лицом. Блеск в ее глазах обрел устрашающую законченность.

– Без одежды, – сказала Джульетта.

Олден сбросил халат на пол и взялся обеими руками за ночную сорочку.