– Вам нужно спрятаться вместе со мной, – сказал Каладин. – Они узнают, что ты мой…

– Мы никуда с тобой не пойдем, – отрезал Лирин.

– Не веди себя как шестой дурень, отец! Ты не можешь позволить им забрать вас после этого.

– Могу и позволю! – Лирин вскочил. – Потому что я принимаю на себя ответственность за свои поступки! Я жертвую чем угодно, чтобы защищать людей! Я дал клятву не причинять вреда! – Он скривился, как будто его тошнило. – Ох, Всемогущий! Ты совершил убийство в моем доме.

– Это было не убийство.

Лирин не ответил.

– Это было не убийство!

Лирин опустился на пол.

– Просто… уходи. – Его голос опять смягчился. Скорбь и разочарование были гораздо сильнее, чем гнев. – Я… найду способ вытащить нас отсюда. Тот певец видел, как я пытался тебя остановить. Они не причинят вреда лекарю, который не сражался. Но тебя они убьют.

Каладин заколебался. Неужели он действительно мог оставить их здесь?

– Буря свидетельница… – прошептал Лирин. – Буря свидетельница, мой сын превратился в чудовище…

Каладин собрался с духом, затем проскользнул в заднюю комнату и достал припрятанный дополнительный мешочек со сферами. Вернулся в смотровую, безуспешно пытаясь не наступать в лужи крови. Кряхтя, поднял Тефта на спину, как раненного на поле боя.

– Я тоже давал клятвы, отец, – сказал он. – Мне жаль, что я не тот человек, каким ты хотел меня видеть. Но будь я чудовищем, я бы никогда не отпустил того солдата.

Он вышел и побежал к необитаемому центру шестого этажа.

Позади послышались крики на языке певцов.

Интерлюдии

Вайр – Крадунья – Таравангиан

И-4

Вайр

Вайр обрел свободу.

Моаш, человек, которым он когда-то был, всю свою жизнь прожил в цепях и не знал этого. О, он осознавал, что светлоглазые заковали его в кандалы. Он испытал тиранию как прямо, так и косвенно – самым болезненным образом она выразилась в том, что те, кого он любил, умерли в тюрьме.

И все-таки он не знал, что собой представляют истинные цепи. Они сковывали его душу, принуждая быть простым смертным, хотя он всегда мог стать чем-то несравнимо большим.

Вайр вскинул руку и высоко метнул свой осколочный клинок. Лезвие завертелось, блеснуло в лучах солнца, со звоном ударилось о большой камень, отскочило от него, а потом, оставив на земле разрез, застряло в валуне и замерло.

– Я… все еще не понимаю, что ты делаешь, Вайр, – сказала Хен в ритме растерянности. Боеформа была ей к лицу. Как всегда. – Это оружие не надо бросать.

Они трудились вместе за пределами Холинара, в каменоломне, где из-под многих футов крема добывали мрамор. Как обычно, его небольшая группа певцов отправлялась туда же, куда он, и спокойно делала то же самое, что и он. Несколько мгновений назад Вайр этим клинком высекал мраморные блоки.

Теперь его внимание было обращено внутрь. Навстречу цепям, оковам и невидимым тюрьмам. Он махнул рукой, и далекий осколочный клинок превратился в туман. Через десять ударов сердца Вайр призвал его снова.

– Я видел, как принц Адолин метнул свой клинок, – объяснил Вайр. – Три месяца назад, на поле боя в северном Йа-Кеведе. Он не Сияющий, но его клинок откликается, как если бы он был одним из них…

– Может, просто удачный бросок.

Вайр снова метнул клинок. Тот бесполезно лязгнул о мишень. Он прищурил глаза, а затем отпустил оружие, превратив в облачко тумана.