– Келек говорил тебе, что их лидеры подумывают перейти на сторону врага, – напомнила Шаллан. – Если так случится, спрены все равно свяжутся с людьми, независимо от того, что они думают сейчас. И люди, с которыми они свяжутся, не из тех, кто беспокоится о безопасности своих спренов.

– Верно, – согласился Адолин. – Буря свидетельница, как бы мне хотелось достучаться до всех присутствующих. Может быть, завтра. У меня есть шанс опровергнуть их показания, задать свои собственные вопросы…

– Адолин! Ты сказал, это ужасный план. Изменит ли последний день хоть что-то?

– Может, и нет. Но, по крайней мере, этот план позволяет мне вступить с ними в бой. Пусть увидят человека, пытающегося быть честным. Даже если у него это плохо получается.

– Быть честным у тебя получается совсем не плохо.

Адолин поморщился.

– Кто-нибудь поумнее мог бы победить, – тихо проговорил он. – Ясна заставила бы их прозреть. А вместо этого – только я. Я… хотел бы я знать, Шаллан. Что делать. Как заставить их понять.

Она крепко зажмурилась, пытаясь вернуться к тому более раннему моменту совершенства. Ничего не вышло. В его голосе звучала слишком сильная боль. Его сердцебиение ускорилось. Его дыхание теперь казалось ей не безмятежным, а расстроенным.

Ее разрывало на части, когда она слышала его в таком состоянии. Этот человек удержал их от эмоционального срыва, когда пал Холинар; он обычно был таким оптимистом. Он пришел сюда с твердым намерением доказать отцу, а может быть, и самому себе, что способен на свершения. Дурацкое испытание отнимет у него все.

Если только…

«Нет, – подумала Сияющая. – Мы не можем выполнить план Мрейза. Он манипулирует тобой».

«Мы сделаем то, на что согласны две из трех, – сказала Шаллан. – И я решила, что пришло время поступить так, как хочет Мрейз. Мы заберем душу Келека и будем подражать ему на суде. Вуаль и я…»

«Нет», – подумала Вуаль.

У Шаллан перехватило дыхание. Что?!

«Я передумала, – продолжила Вуаль. – Я на стороне Сияющей. Не пойду убивать Келека. Двое против одного, Шаллан».

Что-то шевельнулось глубоко внутри Шаллан.

– Я… – прошептал Адолин. – Жаль, что я не могу узнать, кто убил несчастного криптика. Вот что погубило нас сегодня. Все испортило.

Час пробил.

– Суд еще не завершился, – сказала Бесформенная Адолину. – Знаешь, чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что идея была не такая уж плохая. Ты прав. По крайней мере, у тебя есть шанс продемонстрировать, как выглядит благородный человек.

– Толку от этого, – проворчал Адолин.

– Ну, не знаю, – ответила Бесформенная. – Верховный судья все-таки Вестник. Может, в конце концов он тебя удивит…

91. Тот, кто заслуживал спасения

И поэтому я умру.

Да, умру. Если ты читаешь это и гадаешь, что пошло не так – почему моя душа испарилась вскоре после того, как ее забрал камень в твоем ноже, – то я говорю тебе, что решение вступить в игру с силами, чья суть превосходит твое воображение, было весьма идиотским.

Тефт чувствовал себя мокрым мешком с носками, забытым снаружи во время бури. Келек свидетель, когда он очнулся, то первым делом решил, что сорвался опять. Проснулся голый, разбитый – значит, вернулся к огненному мху. В тот момент он себя ненавидел.

Потом он увидел Даббида и Рлайна.