– Должно быть, – тихо сказал Каладин и снова принялся за еду.

Он благодарно кивнул, когда Даббид принес ему попить.

Они не слишком приставали к Даббиду из-за того, что тот на самом деле мог говорить. Это не было ложью – молчать. Это не было предательством. Каждый из них сражался со своими личными Приносящими пустоту, и каждый выбирал свое оружие. Когда пришло время встретить бурю лицом к лицу, Даббид поступил правильно по отношению к Тефту и Каладину. Вот что имело значение. Вот что значит быть членом Четвертого моста.

Можно перестать разговаривать, если ты так решил. Нет закона, который запретил бы такое. Тефт знал кое-кого, кому стоило бы поучиться у Даббида.

Они продолжали есть молча. После первой радости от воссоединения их энтузиазм поутих. Каждая новость об их положении казалась Тефту хуже предыдущей. Сплавленные в башне. Королева в плену. Сияющие в коме. Спрен башни медленно разрушается – можно сказать, почти мертв. Каладин больше не мог вызвать его на разговор, и Даббид тоже.

Он проснулся в мрачные дни. Почти жалел, что они не оставили его в шквальной коме. Ну какой от него толк в такие времена?

Фендорана взглянула на него, чувствуя эмоции. Он ткнул в ее сторону ложкой и подмигнул в знак благодарности. Нет, он не собирался заниматься самобичеванием. Он будет верен Идеалу.

И все же. Мрачные дни. Шквал бы побрал эти мрачные дни.

Через некоторое время дверь открылась, вошли Рлайн и Крадунья. Устремившись вперед, девочка понюхала кастрюлю и сморщила нос.

– Радуйся, что у нас хоть что-то есть, – сказал Каладин. – Тот ревнитель в монастыре заслуживает похвалы. Мы не оценили его по достоинству в прошлый раз, Тефт.

– Большинство людей хотят приносить пользу, – сказал Тефт. – Просто время от времени их нужно подталкивать. Келек свидетель, уж я-то знаю.

Крадунья вскочила на свою скамью и обошла вокруг Фендораны, затем коснулась Тефта, наполняя его буресветом. Он глубоко вздохнул. Шквал побери, воздух стал немного теплее. По крайней мере, теперь он не заснет носом в супе.

Рлайн закрыл дверь, затем устроился на полу, спиной к стене; его панцирь скрежетал по камню.

– Никаких новостей от королевы, – сказал слушатель. – Крадунье удалось поговорить с одной ученой, и она говорит, что Навани уже более двух недель сидит взаперти. Она как в тюрьме, вынуждена спать в библиотечной комнате одна.

– Мы все в тюрьме, – проворчал Тефт. – Все до единого в шквальной тюрьме.

– Нет, – возразил Каладин. – Мы пятеро свободны.

– Так что же нам делать? – спросил Рлайн. – Мы не знаем, где находится последний узел, тот, что удерживает щит. Но даже если бы мы это знали, то вряд ли смогли бы защитить его.

Каладин рассказал им в удручающих подробностях о том, как трудно было уничтожить предыдущие два узла. Защищать последний от совокупной мощи сил Вражды? Невозможно. Тефт согласился.

– Если мы сломаем его, – сказал Тефт, – то все, башне крышка. Но если мы подождем, Сплавленные найдут способ сломать его сами. И башне все равно крышка.

– Мы не можем сражаться с целой армией, – настаивал Каладин. – Мы с тобой, Тефт, едва оправились, и наши силы в лучшем случае ненадежны. Я и Крадунья потеряли спренов.

– Девочка может разбудить других Сияющих, – заметил Тефт.

– Они под охраной, – напомнил Каладин.

– Стражников можно отвлечь или справиться с ними, – проговорил Рлайн.