Она прижала ладонь к его щеке. В глубине души она хотела бы по-настоящему доверять ему. Он был чем-то неведомым – для нее и для всего мира. Это возбуждало. К тому же это было чрезвычайно опасно.

Шут улыбнулся Ясне и разгладил бумагу на письменном столе. Разумеется, листок был исписан его собственным почерком. Он пришел из страны, где мужчин обучали писать так же, как и женщин. Он бросил на Ясну быстрый взгляд, затем его улыбка сделалась шире. Да, он тоже искренне ценил их связь. Он говорил, что чувства застали его врасплох, как и саму Ясну.

– Договор. – она бросила взгляд на текст. – По поводу состязания Далинара с Враждой.

Несомненно, Шут тщательно подобрал каждое слово.

– Если Далинар победит, Вражда отступит в Преисподнюю на тысячу лет. Если Вражда победит, он должен остаться в системе и сможет делать с Рошаром все, что ему заблагорассудится. Монархи подчинятся его власти – как и Сияющие, которые следуют за Далинаром.

– Отлично, – сказал Шут. – Разве нет?

Ясна откинулась на спинку стула:

– Для тебя – да, отлично. Если это будет согласовано, ты в любом случае выигрываешь. Вражда не покинет Рошарскую систему.

Шут развел руками:

– Я кое-чему научился после той давней истории с картами. Но, Ясна, это к лучшему. Если Далинар победит, что ж, твои люди получат то, что хотят. Но если Далинар проиграет, Вражда будет сдержан. Мы ограничиваем потери – убеждаемся, что на границах этой планеты ад и ненависть должны прекратиться.

– И все будет зависеть от одного состязания, – сказала Ясна. – Я ненавижу эту традицию, даже когда речь о более низких ставках.

– Сказала женщина, которая использовала меня для спекуляции на этой самой традиции всего лишь две недели назад.

– Более низкие ставки, – повторила Ясна, – включая малозначимые потери вроде твоей смерти.

– Ясна!

– Шут, ты бессмертен. Сам говорил.

– И ты поверила? – ужаснулся он.

Ясна внимательно посмотрела на него.

Он усмехнулся и снова поцеловал ей руку. Он, похоже, думал, что подобные вещи в конце концов разожгут в ней страсть. На самом деле физическая стимуляция не могла сравниться с ментальной.

– Я сказал, что пока мне удавалось не умирать, когда меня убивали, – проговорил он. – Это не значит, что способа убить меня не существует, и я бы предпочел не давать врагу шанса его отыскать. Кроме того, даже меня смерть обескураживает.

– Не отвлекай меня. Неужели мы можем рисковать судьбой мира из-за простой дуэли?

– Ах, Ясна, так ведь это не дуэль. В том-то и дело. Не в состязании как таковом, а в том, что ему предшествует. Я знаю Рейза. Он высокомерен и любит, когда ему поклоняются. Он никогда ничего не делает без возможности с удовольствием похвалиться результатом. А еще он осторожный. Аккуратный. Поэтому, чтобы победить, мы должны убедить его, что он попросту не сможет проиграть. Для того и нужен договор. Если вся неудача сведется к тому, что он должен будет прождать тысячу лет, прежде чем попытаться снова, – что ж, невелика потеря. Он живет здесь уже тысячи лет. Так что еще тысячу сочтет приемлемой ценой. Но для вас и для новых Сияющих тысяча лет – долгий срок. Долгий, как зависть замученной звезды.

– Замученная звезда.

– Да.

– Завидует.

– А на что еще она годится?

Ясна устремила на него суровый взгляд.

– Долгий, как кусание камня крысой? – предложил он.

– Долгий, как собрание скучных сказок?

– О, Ясна, это восхитительно! Давай притворимся, что это я спонтанно соорудил совокупность сонантов симфониона?

Она приподняла бровь.