– Где, – тихо спросил Сзет у Ишара, – ты раздобыл меч, который носишь?

Вестник, казалось, не слышал его. Он смотрел на меч Сзета, с которого капал черный жидкий дым. Вокруг него белый свет перпендикулярности искривлялся и поглощался, как вода в канализации.

Сзет развернулся и вонзил меч в самое сердце перпендикулярности. Буреотец закричал в гневе, и перпендикулярность рухнула, сворачиваясь внутрь себя.

В мгновение ока мир снова наполнился красками. Все пятеро ветробегунов лежали на земле, но шевелились. Ишар вскочил на ноги перед Сзетом; рука, которой бывший Убийца в Белом сжимал меч, была обвита черными щупальцами; его оружие источало кошмары и кровоточило разрушением.

– Отвечай! – закричал Сзет. – Ты убил человека, который владел этим мечом до тебя?

– Конечно нет, глупец, – сказал Ишар, призывая свой Клинок. – Шинцы служат Вестникам. Они берегли мой меч для меня. Они вернули его, когда я открылся.

Далинар вытер лоб и поднялся на ноги. Он чувствовал онемение, но в то же время… тепло. Облегчение. Что бы ни начал Вестник, он не смог довести задуманное до конца.

«С тобой все в порядке?» – спросил он у Буреотца.

«Да. Он пытался украсть нашу связь. Предполагается, что это невозможно, однако Чести больше нет и некому следить за исполнением его законов…»

«А перпендикулярность… Сзет уничтожил ее?»

«Не глупи, – сказал Буреотец. – Никакое творение рук смертных не может уничтожить силу Осколка Адональсиума. Он просто свернул ее. Ты можешь вызвать ее снова».

Далинар не был уверен, что вещь, которую носил Сзет, была простым «творением смертных». Но он ничего не сказал и бросился проверять ветробегунов, чьи Связи с землей исчезли. Лейтен первым поднялся на ноги и помог Сигзилу, который сидел на земле, держась рукой за голову.

– Твои опасения по поводу этой встречи были правильными, – сказал Далинар, опускаясь на колени рядом с азирцем. – Сможешь поднять нас в воздух?

– Проклятие, – прошептал Сигзил. – У меня такое чувство, будто я всю прошлую ночь пил рогоедский самогон. – Он вспыхнул буресветом, черпая его из мешочка на поясе. – Шквал… Свет не успокаивает боль.

– Да, – сказала Лин. Остальные три ветробегуна уже сидели. – Моя голова стучит, как барабан паршенди, сэр, но мы должны быть в силах создавать сплетения.

Далинар взглянул на Сзета, который светился буресветом, хотя тот с бешеной скоростью втягивался в его оружие.

– Мой народ, – рявкнул Сзет, – не собирался возвращать тебе оружие! Мы хранили твои секреты – и ты лжешь, когда говоришь, что мой отец отдал этот клинок!

– В твоем отце осталось мало человеческого, когда я его обнаружил, – сказал Ишар. – Шинцы приняли Несотворенных. Попытались сделать из них богов. Я их спас. И твой отец действительно отдал мне клинок. Он поблагодарил меня за то, что я позволил ему умереть.

Сзет закричал и бросился на Ишара, который поднял меч, чтобы небрежно отбить атаку, как это уже случилось с ветробегунами. Но соприкосновение двух мечей вызвало взрыв силы, отчего ударной волной обоих противников отбросило назад.

Ишар сильно ушибся, выронил клинок – и тот, отлетев в сторону Далинара, ударился о камень, отскочил и наконец замер, наполовину воткнувшись в землю.