— Я могу идти? — Нарцисса наклонила голову, изобразив полупоклон.

— Иди, — Том махнул рукой. — И, Нарцисса, постарайся выполнить это незначительное поручение до завтрашнего дня.

Когда за миссис Малфой закрылась дверь, Лили решила прояснить ситуацию.

— Ты хочешь сказать, что мы не пойдем к Блэкам?

— Как ты себе это представляешь? — Том прошелся по гостиной, а затем решительно вышел в коридор, и направился в свою комнату. — Особенно сильное впечатление произведет моё появление на Сириуса Блэка. Хотя, возможно, ты всё же решила отделаться моими руками от дружка своего мужа? Тогда мне действительно следует навестить Блэков.

— Да, Сириус довольно предсказуем в своих поступках, — неохотно призналась Лили. — Хорошо, давай встретимся с Вальбургой, а там посмотрим, что будем делать дальше. Кстати, а куда мы направляемся?

— Продолжать моё лечение. Возможно, именно на этом этапе ритуал сочтет, что я достаточно здоров, и ты вернёшься в своё тело.

— Тогда тебе будет необязательно встречаться с Вальбургой.

— Мне всё равно желательно с ней встретиться. Нужно узнать, что она знает о смерти своего сына.

— Ты, значит, не знал, что Регулус мёртв? — тихо спросила Лили.

— Я догадывался. Призыв метки сложно игнорировать, но вот как это произошло, я не знаю.

— И ты даже не попытался выяснить, что произошло с твоим слугой?

— Я послал Вальбурге цветы, — Том захлопнул за собой дверь.

— Какой же ты…

— Скот? Дорогая, не нужно мне льстить, — Том достал диадему, которую забрал из Хогвартса, и положил её на кровать.

— И всё же?

— Скажем так, именно в тот момент мне было абсолютно на это плевать. То есть, я испытывал некоторую досаду на то, что мальчишка позволил себе умереть, но это всё.

— А сейчас? — Лили говорила тихо.

— Сейчас я действительно меняюсь, и не могу сказать, что мне это нравится. Во всяком случае, сейчас я хотел бы выяснить подробности, и если в этом замешан кто-то посторонний, то мне хотелось бы жестоко наказать его.

— Но как же хотя бы намёк на сожаление?

— Дорогуша, ты меня ни с кем не перепутала? Я не стал бы страдать о Регулусе даже в годы своей юности. Если хорошо подумать, то я ни о ком не стал бы страдать.

— И почему я тебе не верю? — Лили задумалась. — А может быть все твои эксперименты с душой именно из-за этого?

— Из-за чего?

— Из-за того, чтобы ничего не чувствовать? Ни боли, ни любви, ни сожалений, вообще ничего.

— Ты ошибаешься, я об этом не думал, когда решился на первый шаг.

— Возможно, — согласилась Лили. — Я не знаю, что являлось первопричиной, да и не хочу знать.

— Тогда лучше помолчи и займись делом, — Том стянул через голову рубашку и лёг на постель.

Закрыв глаза, он нащупал рукой диадему и принялся поглаживать её кончиками пальцев.

— И всё же, ты что, никогда никого не любил?

— Выбрось эти романтичные бредни из головы, — сонно пробормотал Том. — А то ты додумаешься до того, что со мной несчастная любовь приключилась, и отсюда все мои беды.

— Я не настолько наивна, — хмыкнула Лили.

— А вот это мне в тебе нравится, — Том продолжил поглаживать диадему, погружаясь в дремоту.

Боль на этот раз была точно такой же, как и в предыдущий раз.