Внезапно Бэйн опять очутился во сне, но будучи уже самим собой. Он стоял в центре поляны, где впервые вышел на связь с Машем, и беседовал с ним. Сначала он не осознавал, чем именно занимается; поляна привлекла его безо всякой видимой причины. Молодой адепт просто чувствовал чьё-то необычное присутствие.

— Кто ты? — спросил он, и услышал в ответ:

— Я Маш! — Это точно не было его собственной мыслью. Затем: — Давай поменяемся местами!

Предложение его заинтриговало.

— Верно… ненадолго. — Бэйн сымпровизировал быстрое заклинание и пропел его, чтобы ускорить процесс, к чему бы тот ни привёл.

И тут же его будто выдернуло из окружающего пространства, словно деревце, и миг спустя юноша обнаружил себя на Протоне, где и началось его невероятное приключение.

— Потрясающе! — воскликнул Оракул.

— Ты просто компьютер, думающая машина, — сказал Бэйн. — Ты подвержен чувствам?

— Да. Мы, машины, способны испытывать эмоции, когда позволяют заложенные в нас программы. Как Маш, например. Я открыл источник вашего обмена телами. Связь между измерениями не прервалась окончательно. Вы с Машем подключились к единственному оставшемуся каналу и воспользовались им, а впоследствии — и ваши подруги. Теперь, когда по нему скользят постоянно, путь расширяется, но одновременно растёт и дисбаланс. Мне и в голову никогда не приходило копать в этом направлении!

— Канал между мирами? Но как сие возможно? Я думал, Протон с Фазой были разделены окончательно и бесповоротно ещё до моего появления на свет.

— Психический паттерн мне знаком. Он принадлежит твоему отцу, Стайлу.

— Моему отцу? Но он никогда…

— Сознательно — нет. Но кажется, это лежит далеко за пределами его сознания. Он отсюда родом. Сейчас он пребывает в теле голема, но жизненная сила по-прежнему проистекает с Протона, поддерживая связь с этим телом. С тех пор, как миры отделились друг от друга, существует одинокий канал, порождая лёгкий, но заметный дисбаланс. Ты — сын Стайла; ты имеешь к нему прямое отношение. Ты воспользовался его каналом.

— В таком случае я согласен: потрясающе!

— Я должен обдумать это открытие. Не исключено, что полная изоляция измерений без прерывания канала Стайла невозможна.

— Нет!

— Не волнуйся, Бэйн, я его не прерву, даже если на то появится веская причина. Стайл с Голубым были моими инструментами, а теперь ими становитесь вы с Машем.

— Один из инструментов ты уже убил!

— Не навсегда, как выяснилось позже.

Бэйн вытащил штепсель из уха.

— Ты поражаешь меня, подвластное лишь целесообразности существо без стыда и совести.

— Благодарю. Я даже не существо, а вещь, в которой не больше жизни, чем в твоём нынешнем теле.

Которое Бэйн ощущал вполне себе живым. Юноша понимал теперь, как чувствовал себя Маш, а до него — его механическая мать Шина. Оракул напомнил ему преимущества этого тела.

— Я тебя понял, машина. Но твоей целесообразности не доверяю.

— Однако можешь доверять моей логике. Если разрушить ментальную связь между Стайлом и его живым телом, он может умереть или сойти с ума, или же испытать невыносимые страдания; мы не знаем. Но если канал перестанет существовать, потеряете контакт и вы с Машем, исчезнут все ваши планы и намерения, а вместе с ними — и мои. Таким образом, я ценю жизнь Стайла и ваши собственные и не буду действовать им во вред.