Он не мог допустить этого. Если все погибнет — мысль, гордость, воля — он обречен на позор. Он не мог показать слабость перед безличным, высокомерным взглядом роботов. Это позор — не пересилить страх. Он чувствовал руку Дэниела на своей талии, и стыд предупреждал, чтобы он не делал того, что больше всего хотел — повернуться и спрятать лицо на груди робота. Может, он и не удержался бы, будь Дэниел человеком.

Он, видимо, потерял всякий контакт с реальностью, потому что вдруг услышал голос Дэниела, донесшийся как он издалека и звучавший почти панически:

— Коллега Илайдж, вы слышите меня?

Голос Жискара — тоже издалека — сказал:

— Нам придется его нести.

— Нет, — пробормотал Бейли, — я сам пойду.

Видимо, они не слышали, а может, он и не сказал этого, а только подумал. Его подняли. Левая рука его беспомощно болталась, и он старался поднять ее, оттолкнуться и снова встать на ноги, но его старания ни к чему не привели. Но вот он снова в машине, заклиненный между Дэниелом и Жискаром. Над ним струится теплый воздух.

— Простите, что моя поверхность мокрая, — сказал Жискар. — Я быстро высохну. Мы подождем здесь некоторое время, пока вы придете в себя.

Бейли облегченно вздохнул: он был уютно отгорожен от внешней среды. «Дайте мне мой Город, — подумал он. — Пропадай вся Вселенная, пусть космониты колонизируют ее. Мне нужна только Земля». Но, думая так, он сам не верил себе. Надо было занять мозг делом.

— Дэниел, — слабо заговорил он, — как вы считаете, правильно ли Амадейро оценил ситуацию, когда сказал, что Председатель предложит закончить расследование, или выдавал желаемое за действительное?

— Возможно, коллега Илайдж, что Председатель действительно допросит доктора Фастольфа и Амадейро по этому делу. Стандартная процедура — дискуссия на эту тему. Прецедентов было много.

— Но зачем? Если доводы Амадейро так убедительны, почему бы Председателю просто не приказать прекратить следствие?

— Председатель в трудном положении как политик. Он сначала согласился на требование доктора Фастольфа привезти вас на Аврору и теперь не может так быстро переиграть, чтобы не показать себя слабым и нерешительным и не вызвать раздражения доктора Фастольфа, который все еще является влиятельной фигурой в Совете.

— Тогда почему же он не откажет Амадейро в его просьбе?

— Доктор Амадейро тоже влиятельное лицо, и похоже, что его влияние растет. Председатель может выиграть время, выслушивая обе стороны и создавая хотя бы видимость обсуждения перед тем, как вынести решение.

— На чем основанное?

— На сущности дела, я полагаю.

— Значит, завтра утром я должен иметь что-то, что убедит Председателя встать на сторону Фастольфа. Если я это сделаю, будет ли это означать победу?

— Председатель не всемогущ, но влияние его велико. Если он решительно примет сторону доктора Фастольфа, то при теперешних политических обстоятельствах доктор Фастольф, вероятно, получит поддержку Совета.

Бейли обнаружил, что снова начал ясно мыслить:

— Это объясняет попытку Амадейро задержать нас. Он рассудил, что мне нечего предложить Председателю, и не хотел, чтобы я узнал хоть что-нибудь за оставшееся время.

— Похоже на то, коллега Илайдж.

— И он отпустил меня, когда подумал, что меня все равно задержит гроза.

— Наверное, так.

— В таком случае, мы не можем позволить грозе задержать нас.

Жискар спокойно сказал:

— Куда вас отвезти, сэр?

— В дом доктора Фастольфа.