Я плохо слушал на наших уроках истории, когда мы были моложе, и теперь сожалел об этом:

— Эта война была более ста лет назад. А что с Ланкастером тогда было?

— Если коротко, — ответил Марк, — то мой прапрапрадед потратил следующие двадцать лет, заново отстраивая Ланкастер, а на Камерон ушло ещё больше времени.

— Какое бы удовольствие я ни получал от перестройки этого замка, мысль о восстановлении целого графства ещё менее приятна, — подумал я вслух.

— У тебя правда нет выбора, — прямо заявил Сайхан. — В твоём графстве всё равно немного народу. Тебе следует увести людей, и присоединиться к войскам короля.

— И потерять всё? Просто отдать им? — спросил я.

— Не всё — вы сохраните свои жизни. Если останетесь, то тебя здесь не будет для восстановления, и твоих людей — тоже, — парировал он.

— Есть и третий вариант, — сказала Пенни. Это были её первые слова, и все взгляды обратились к ней. — Ты можешь сдаться. Оказать формальное сопротивление и сдаться, когда он окружит замок. Если нам повезёт, Вендраккас может оставить твои земли, и продолжить свою кампанию.

Это подняло волну возмущения, все начали возражать одновременно.

— Я не предлагаю это сделать! — ей пришлось кричать, чтобы её услышали. — Я просто подумала, что мы должны ясно представлять все наши варианты, даже если некоторые из них неприятны.

— Тут она права, — добавил Сайхан, и она бросила на него благодарный взгляд. От выражения её лица у меня сжалось в груди.

— Я не желаю рассматривать это как вариант, — настоял я. — Я скорее умру, — произнёс я, глядя Пенни в глаза. Мы почти два дня уже не смотрели друг на друга прямо, и я гадал, что же обнаружу.

Она не показала никаких признаков того, что волновалась за меня, вместо этого я увидел ясно написанное у неё на лице отвращение:

— А что женщины и дети, какой у них выбор? Они тоже умрут за твою честь?

Я почувствовал, как краснеет моё лицо:

— Я думал, мы пошлём их Ланкастеру. Мы могли бы разместить его войска здесь, а там сосредоточить его гражданских.

Я увидел, как расширились её ноздри, когда она задышала чаще:

— И сколько вдов ты создашь, прежде чем удовлетворишься? — бросила она мне обвинение.

Я вышел из себя:

— Я знаю по крайней мере одну женщину, которая не будет вдовой! — встал я, крича на неё через стол. Я не думаю, что я когда-либо прежде так злился.

— Я скорее умру, чем буду твоей вдовой! — заорала Пенни, резко встав, опрокидывая свой стул. Она подалась вперёд, ко мне, вцепившись руками в стол.

— Ты и умрёшь, если не разорвёшь эти возмутительные узы!

— Я скорее сама тебя забью до смерти! Тогда мы оба будем свободны! — закричала она, сжимая дерево так крепко, что столешница отломилась у неё в руках. На миг мне показалось, что она готова была привести свою угрозу в исполнение прямо на месте.

— Проклятье, успокойтесь! — сказал мой отец. — Вы двое дерётесь как кошка с собакой. Мы здесь для того, чтобы принимать решения, а не ссориться, — упрекнул он нас. Посмотрев на сидевших за столом, я увидел, что в этом все были с ним согласны, хотя никто другой не хотел вмешиваться в нашу ссору.

Я сделал глубокий вдох:

— Ладно. Ты прав. Давайте сделаем перерыв. Мы возобновим совещание после того, как некоторые из нас получат возможность остыть, — бросил я на Пенни строгий взгляд.

— Перерыв, наверное, был бы кстати, — сказал Джо, с облегчением от того, что напряжение начало спадать.