Когда моя вахта прошла, я спал беспокойно. Я часто просыпался, мне снились убитые мною люди. В какой-то момент мне даже приснилась каменная леди. Она смотрела на тела убитых людей. Она медленно переходила от одного к другому, наклоняясь, и кладя ладонь им на грудь. При каждом касании земля втягивала их в себя, пока они все не исчезли из виду. Закончив, она посмотрела на меня, и я увидел в её глазах слёзы, блестящие кристаллы, нескончаемо падавшие на неподвижную землю. Она открыла рот, чтобы заговорить со мной, но я не слышал её слов. Она была одновременно прекрасной и печальной. Хотя я не мог её слышать, мне казалось, что она упрашивает меня о чём-то, что-то просит, но что бы это ни было, я знал, что я более не был властен это дать.

Внезапно я проснулся, весь в поту. Оглянувшись по лагерю, я увидел Пенни, сидевшую рядом с Сайханом. Они тихо говорили, при этом его рука лежала у неё на плече. Он, наверное, пытался поднять ей настроение, но эта картина зажгла тёмный огонь у меня в животе. Я закрыл глаза, чтобы не видеть этого больше. Всё равно это было уже не моё дело. Ей понадобится кто-то другой, когда меня не станет. Если, конечно, я сумею найти способ избавиться от наших проклятых уз.

Рассвет пришёл по своему обыкновению рано. Мы быстро свернули лагерь, и пустились в путь по дороге. Пели птицы, и дул лёгкий ветерок, доносивший до моего носа приятные запахи цветов и растительности. Короче, день был несчастный. Никогда не понимал, почему Мать Природа так плохо соответствует моему настроению. В конце концов, женщины же вроде должны иметь великолепную интуицию. С другой стороны, я уже давно подозревал, что Мать Природа была стервой, по личному выбору.

Пенни, судя по её виду, восстановилась после нашей вчерашней ссоры. Она дружески беседовала с Марком — уверен, к его облегчению. Молчание никогда не давалось ему легко. Даже Сайхан казался более общительным — сегодня он увеличил длину своих ответов с одного слога до нескольких слов. Иногда он даже прилагал усилие, используя целые предложения.

В общем, оживлённая атмосфера подчёркивала моё антисоциальное поведение. В какой-то момент Марк подъехал ближе, и миг спустя я осознал, что он обращается ко мне.

— Что? — спросил я. До этого я не прислушивался.

Он драматично вздохнул:

— Я спрашивал, ждёшь ли ты с нетерпением возвращения домой.

— Не особо, — ответил я. Мысль о доме лишь напоминала мне о том, что я порвал с Пенни. Моя кровать будет чрезвычайно пустой после того, как я делил её с Пенни больше года.

— Так о чём же ты тяготишься? — осведомился он.

Этот вопрос вызвал у меня раздражение. Чёрт, да он прекрасно знал, почему я был расстроен. Он также должен был знать, что разговор на людях вряд ли улучшил бы ситуацию.

— Я обдумывал различные способы убивания людей. Если в наши земли идёт война, то мне понадобится много свежих идей. Уверен, что я не могу убивать их всех камнями по одному, так что я думал о способах убийства людей большими группами.

— Это чертовски нездоровый способ провести утро, — с сарказмом заметил он.

— Я предпочитаю считать его прагматичным.

— Было бы более практично, если бы ты потратил своё время на то, чтобы придумать, как помириться с Пенни, — парировал он.

Я заметил, что остальные наблюдали за нами. Последнее, чего я хотел — это обсуждать в их присутствии мою ситуацию с Пенни.

— Езжайте вперёд, — махнул я им. — Мне тут нужно уладить кое-что с другом.

— Конечно, — сказал Сайхан. Пенни притворилась, что вообще ничего не слышала. Они вдвоём продолжили ехать дальше, в то время как я остановил свою лошадь, и повернулся к Марку.

— Ты исходишь из предположения, что я хочу помириться с Пенни, — сказал я ему, когда они выехали за пределы слышимости.