Впрочем, спать пришлось недолго, так как разбудил его мощный удар в челюсть.

Ягердышка вскочил, принялся размахивать руками и ногами в разные стороны, стараясь достать противника. Но удары ловили утреннюю пустоту, и вскоре чукча вымотался, повалился в постель. Еле отдыхиваясь, чертыхался – впрочем, шепотом.

Чертов Кола! Чертова Укля, наблудившая с Бала!

Со следующим рассветом эскимосы отправились на охоту. В стойбище из мужиков остались лишь Ягердышка, старик Бердан и шаман – мужик не старый, с высшим землемерным образованием, получивший столь важный в сообществе пост по наследству.

Ягердышка, почти нокаутированный ночью, решил отоспаться, но в полог чума поскреблись, а затем появилась голова старика Бердана.

– Однако, вставай! Про США рассказывать стану.

– Сейчас. – Ягердышка широко зевнул, но чуть было не утерял сознания от боли. Потрогал лицо. Скула набрякла взбитой кровью. – Выхожу…

Он выбрался на свет и, стыдливо прикрывая скулу, признался Бердану:

– Кола ночью приходил.

– Не Кола это, – покачал головой эскимос. – Нет, не Кола!

– О Господи! – вскричал чукча. – Тогда кто?

– Кола бил всегда под глаз… Бала это! Его удар. Он всегда в скулу метил.

Ягердышка присел за сугроб облегчиться.

– Кола расстреляли, – ныл. – Бала съел Кола! Я живой, а меня каждую ночь по мордасам бьют мертвецы! У вас, эскимосов, всегда так?

– Всегда! – подтвердил Бердан. – Однако, пошли живее!

– Куда? – поинтересовался Ягердышка, натягивая штаны.

– Сядем в твой каяк, ты рыбу ловить станешь, а я про Америку расскажу, однако.

И они пошли к чистой воде, там сели в лодочку и поплыли навстречу восходящему солнцу, греющему лишь призрачно, растапливающему только их сердца красотой неохватной, простором северным.

– Ну, – поторопил Ягердышка.

– Ты леску то забрасывай, забрасывай! – Бердан смотрел в глубокую воду, и виделись ему там, на глубине, спины гигантских рыб, отливающих серебром. – Первая рыбка моя!

Бульк! – и выточенный из моржовой кости крючок ушел под воду.

– Из наших он был, – вдруг сказал старик, выуживая из кармана кусок смолы.

– Дай, что ли, пожевать! – попросил Ягердышка.

– Последняя, – признался старик искренне и быстро сунул смурь в рот.

– Кто?

– Смола.

– Кто из ваших был? – спрашиваю.

– А а а, – старик чмокнул губами, смакуя лакомство.

Ягердышка не завтракал, рыба не клевала, оттого чукча злился на старика.

– Открыватель Америки из наших был! – гордо произнес Бердан.

– Россиянин?

– Эскимос!

– Эскимос? – недоверчиво переспросил Ягердышка.

– Иван Иваныч.

– Какое то не эскимосское имя, – еле успел сказать чукча, как уловил поклевку. Подсек удочкой, но рыба сорвалась, пустила зеркальной спиной солнечный луч в глаза собеседников и скрылась в темных водах.

– Однако, нет ловкости в тебе! – разочаровался Бердан. – А Иван Иваныч

– имя интер р… – во рту у него заплелось. – Международное имя Иван Иваныч, самое что ни на есть эскимосское!

– А фамилия его как была?

Ягердышка решил не спорить со стариком, вновь подсек и на этот раз вытащил здоровенного щокура, забившегося на дне каяка в последнем истерическом припадке.