Связали поджигателя ремнями и кавалькадой воющих машин доставили в тюрьму, где уже поджидал жирный Тромсе с заспанными глазами.

– Завтра тебя судить станут! – предупредил адвокат.

– За что? – искренне удивился Ягердышка.

– Я же говорыл, что он нэнормалный! – обратился ко всем присутствующим мистер Тромсе. – Принадлежит к слаборазвитым народам, которых споили коммунисты!

– Я – нормальный! – вскричал чукча, еще причастный всеми чувствами к великому. – В стеклянном ящике родственник мой!

Тромсе развел перед полицейскими руки.

Ягердышку заперли в одиночную камеру, где он всю ночь напролет смотрел сквозь окно на ночное небо, пытаясь отыскать Полярную звезду. Но чукотский рай взошел как раз с другой стороны от тюрьмы.

На следующее утро поджигателя привезли в суд и усадили в клетку. Через три минуты появилась чернокожая судья в белых буклях парика и покашляла в кулачок.

– Monkey! – воскликнул Ягердышка, увидев свою старую знакомую. – Обезьянка!

В зал вошел адвокат Тромсе в сопровождении мистера Абрахама:

– Он невменяем! Прошу не считать это высказывание оскорблением!..

Далее пошли вопросы судьи monkey, почему невменяем, где медицинское заключение, не расист ли мистер Ягердышка?..

Тромсе старался изо всех сил, защищая мужа своей соплеменницы. В ход шли различные аргументы о малочисленности народа, который представляет подсудимый, о тяготах, которые пережил на бывшей Родине маленький человек, и прочее.

Абрахам, имеющий научную степень, подтверждал все вышесказанное адвокатом как свидетель и одновременно работодатель и добавлял о несомненной лояльности Ягердышки к Соединенным Штатам Америки.

Судья поглядела в какие то бумажки и сообщила, что подсудимый лишь несколько недель назад получил разрешение жить и работать на американской земле, но не оценил такой чести и будет депортирован восвояси.

Обезьянка стукнула молоточком.

– Вышлют тебя! – сообщил Ягердышке Тромсе. – Домой поедешь!

– Это не моя земля?! – вскричал Ягердышка, вскочив с лавки. – Моя! Моя!.. Здесь нашли моего предка, и выгнать меня с этой земли несправедливо!

– Лицо чукчи раскраснелось, а глаза наполнились слезами. – Если это не моя земля, то чья же? – И поглядел на чернокожую судью с укором, считая ее уже не союзницей, как раньше, а врагом. – Ваша земля это? Тысячи лет по этим местам ходили предки мои, охотились и любили, рожали и воспитывали детей, но пальм с кокосовыми орехами отродясь не видывали! Так это ваша земля?!!

В судебном зале сидел скучающий журналист из Вашингтона, ожидающий следующего процесса по обвинению некоего мистера К. в двойном убийстве. Журналист был с перепоя и страдал похмельем. Ему было омерзительно скучно, но когда он услышал речь чукчи о «земле», то почти пропитое до конца сознание подсказало работнику пера, что пахнет сенсацией. С этого момента мозг журналиста заработал, как компьютер, и выдал заголовок первой статьи; «Маленького человека выгоняют с земли, по которой ходили его предки!» Смысл статьи виделся в том, что не только индейцы притесняются в самой демократичной стране мира, но и малые северные народы!..

– Депортация в течение сорока дней! – уточнила обезьянка и опять шлепнула молоточком. – Содержание под стражей. Залог – семьдесят пять тысяч долларов!

– Подавайте апелляцию! – прошептал журналист, подобравшись к адвокату Тромсе.

– Какой смысл? – отмахнулся эскимос. – Его все равно вышлют!

– Выслать то вышлют, но резонанс у дела будет огромный! Так что луч славы и вас коснется!

– Вы так думаете? – Глаза жирного Тромсе засверкали, и он тотчас представил себя жителем большого пентхауза в центре Манхэттена.