Вот, наконец, Радж замер, и на лице адвоката появилась счастливая улыбка. Он выбирал только, куда лучше выстрелить: в грудь или прямо в ненавистное лицо, так похожее на то, которое нет сил забыть. Искушение стереть немедленно это воспоминание было слишком велико, и адвокат поднял пистолет повыше. Палец его был уже готов совершить последнее движение, когда что то мгновенно мелькнуло в воздухе, и сразу же дернулась, выпуская пистолет, обожженная болью ладонь. Оружие, охваченное тонким кожаным ремешком хлыста, стремительно устремилось прочь от адвоката и оказалось в руках у… Раджа, но только не того, который стоял за дверью спальни Джанеки, а другого, иначе одетого и в клетчатой кепке.

Адвокат смотрел на нового гостя и пытался собраться с мыслями, чтобы понять, что же все таки с ним произошло. Понемногу ощущение реальности стало возвращаться к нему. Он, например, заметил, что двойник Раджа – лилипут, и если его голова находится на уровне адвокатской, то только потому, что он забрался на журнальный столик. Но в остальном он был так похож на друга его дочери, что никаких сомнений оставаться не могло – это братья, это сыновья Сету Пати. Не успел Сатья Мурти отправить на свидание с отцом одного – как их уже двое!

Коротышка повертел на пальце адвокатский пистолет, как герой ковбойского фильма, и небрежным жестом бросил его в угол. Взамен он вытащил из за пояса свой, куда внушительней, и тот сразу же уставился на Сатья Мурти черным, наводящим ужас зрачком.

– Кто ты? – спросил непослушными губами адвокат, как будто ответ мог быть иным, кроме того, который последовал:

– Сын Сету Пати.

– Пощади, выслушай меня! – всхлипнул тот, кто минуту назад собирался убивать сам.

Карлик покачал головой:

– Я не судья, чтобы слушать вас. И пришел сюда не за справедливостью, а чтобы свершить возмездие, которое и так запоздало.

Он улыбнулся, и в этой улыбке Сатья Мурти прочел даже больше, чем сказали ему слова. Этого человека невозможно было обмануть, у него не было слабых мест, для него ничего не значили деньги, лесть, тщеславие – все то, на чем построил свою жизнь сам адвокат, те рычаги, которыми он так умело манипулировал в своих отношениях с людьми. Но может быть, в его сердце есть милосердие, и на этот крючок он клюнет скорее?..

– Я признаю свою вину, я виноват страшно, но ты не можешь лишить меня жизни – ведь это значит осиротить мою девочку, а она ни в чем не замешана. Пожалей хоть ее, она останется одна… – адвокат встал на колени и протянул к незнакомцу руки.

– Тише, тише, а то услышит приятель вашей дочери – а мне это очень не понравится, уверяю вас, – предупредил тот. – Вы прекрасно сыграли эту сцену, поздравляю, ну просто талант!

Этот парень куда опасней, чем его романтик отец, вздумавший сразиться с ветряными мельницами, понял Сатья Мурти. Старший Сету Пати мог бы попасться на эту приманку, но его уродливый сын не так глуп, чтобы верить в раскаяние убийцы. Адвокат с отчаянием понял, что его ничто не спасет – разве что случайность. Он крикнул бы, призывая на помощь мерзавца дворецкого, так и не появившегося, несмотря на строжайшее приказание не спать, или, на худой конец, подошли бы даже Радж и Джанеки, которые могли внести сумятицу и помешать сыну Сету Пати завершить свое дело. Но пистолет не позволял ему делать такие глупости, продолжая внимательно следить за каждым его движением.

Оставалось только одна возможность – потянуть время. А вдруг через минуту произойдет что нибудь, что может спасти его? Нужно продержаться, пережить эту минуту! Не слишком хороший план, но других у него не осталось.

Сатья Мурти внимательно вгляделся в лицо Апу и сделал вид, что поражен только что пришедшей ему в голову мыслью.