Нельзя сказать, чтобы, когда проходил инструктаж, на нас никто не обращал внимания. Рядом шла разгрузка самолета, мимо то и дело шныряли многочисленные люди, и некоторые посматривали на нас с любопытством. Но так — как на касту избранных, которая к непосредственной трудовой действительности не имеет никакого отношения.

Начальник Бигус не обманул, — вокруг на самом деле были горы.

Зимние, покрытые лесом и снегом горы, которые терялись вдалеке в мареве холодного утра. И, как не смотри по сторонам, нигде никаких дымков человеческого жилья. Приволье… А воздух, какой здесь воздух! После московского. Это же не воздух, а амброзия какая-то. Целебный раствор пространства. Курорт.

Называется, — напросился…

Но ветерок, после того, как «ЗИЛ» тронулся, — стал пронзительным. Пришлось, повернуться к нему спиной и пригнуться. Так, толком, и не довелось рассмотреть окрестностей. Только спешила, ровно рыча мотором, машина, оставляя, после себя, морозный туманный вихрь. Было бело слева и справа. И позади, откуда мы ехали, — тоже было бело.

— Господи, край света, край света… — бурчал кто-то рядом, так же, как я, сидевший спиной к движению.

— Ребята, это еще Европа или уже Азия? — спросил кто-то, по-моему, тот, кто интересовался у начальника Бигуса насчет дома.

Мне понравился его оптимизм. Насчет Европы.

— Ты, вроде, не под кайфом, — сказал я ему, — такие умные вопросы задаешь.

— А меня перепутали, вот того парня вместо меня ширнули. Два раза… Но ты, я вижу, тоже?

— На меня не действует, — сказал я, — у меня иммунитет.

— Чего! — изумился тот. — Значит, на это дело тоже бывает иммунитет?

— Значит, бывает, — сказал я. — Меня еще комары не кусают.

Насчет комаров я тоже не соврал. Меня никогда не трогали комары, ни в каком лесу. И это тоже, наверное, было наследственное.

— Слушай, приятель, мне тебя жаль… Как же ты без этого здесь собираешься жить?.. Я вот, пока бесплатно, раскручусь по полной программе. Познаю мир видений во всей его полноте.

На самом деле, как?..

Я же, еще недавно, не мог спать ночами, когда все вокруг было так замечательно, — за одной стеной дрыхнула Маша, за другой — Иван. Были деньги, перспективы, новые горизонты. И никто на нас не наезжал.

Я иногда, чтобы случайно не заснуть, выходил на балкончик, и курил. И не мог понять, почему мне так неспокойно, что я боюсь уснуть, и боюсь каких-то кошмаров, которые придут ко мне… Поэтому и не сплю.

А сейчас качу в такое дно, — которое только одни люди могут изобрести другим. Никто другой хуже уже не придумает… Чем один человек — другому… И мне — спокойно.

— Понимаешь, — сказал я парню, пододвигаясь к нему поближе, — я сбежать мог, в Москве, ночью перед посадкой. Там заправщик стоял, когда мы отливать ходили. Помнишь?

— Стоял, — сказал парень.

— Там ящик был, как раз под меня. Я чуть туда не залез.

— Но не залез, — сказал парень.

— Да… — согласился я. — Тебя как зовут?

— Меня не зовут, — сказал парень, — я прихожу сам… А в общем-то, Андрюха.