Сергей Зайцев. Рось квадратная, изначальная
Книга 1 Рось квадратная, изначальная Жизнь – трагедия для того, кто чувствует, и комедия для того, кто мыслит. Ж. де Лабрюйер Три пути ведут к знанию: путь размышления – это путь самый благородный, путь подражания – это путь самый лёгкий и путь опыта – это путь самый горький. Конфуций Глава первая, в которой в очередной раз подтверждается старая истина – пить надо меньше Ежели какая-нибудь неприятность может случиться, она случается. Апофегмы Наконец-то до трактира добрался, ядрёна вошь, как раз под самый вечер! Все ноги ж за день оттоптал! Ладно, глянем, что тут и как… По углам просторного зала, столов на двадцать, весело коптят горючкой жестяные светильники, освещая многолюдное сборище. Народу – яблоку упасть негде, шум, хохот, крик, гул голосов вьётся под потолком, словно дым от костра в ветреную погоду. Кого здесь только нет – торгаши и ремесленники с местного кона, работники Станции, балабойники, жители окрестных весей, приехавшие кто за покупками на кон, а кто и просто так, поразвлечься, да и просто разные путешественники (мало ли по каким делам люди шляются из домена в домен?) – всем достались удобное местечко и добрая чарка браги. Авось, и мне что обломится? Ага, за дальним от входа угловым столом, что справа, где о чём-то беседуют трое славов, по всем признакам – коренных жителей домена Рось, – ещё свободно одно место… Ну-ка, приглядимся к ним, спокойные ли люди, не обидят ли старика, ежели подсесть? Парню, что расположился лицом ко входу, удобно прислонившись спиной к стенке, на вид лет двадцать. Широкоплеч и русоволос, дороден и высок, лицо круглое, добродушное, прямо кровь с молоком, да ещё раскрасневшееся от браги и доброй беседы, подбородок выбрит чисто, нос картошкой, глаза голубые, брови выгнуты удивлёнными подковами. Красный, расписанный золочёной вязью по краям армяк распахнут на груди (и вправду, жарковато в трактире), открывая белую шёлковую рубаху, заправленную в синие плисовые штанцы. Ежели украдкой глянуть под стол, то можно разглядеть чёрные сафьяновые сапоги на модных, скошенных каблуках. Не из бедных парень, явно не из бедных, может, он и поднесёт чарочку на халявку? Так, подсядем-ка потихоньку, словно невзначай, да послушаем, о чём промеж них речь идёт… поглядели-то как косо, все трое, но ничего, не гонят пока. Дюже увлечены разговором молодцы-славы, не до старикана какого-то, меня то есть. Зато теперь можно рассмотреть и остальных собокальников да струны старой верной балабойки изладить – вдруг поиграть доведётся, бабку-другую зашибить… Второй парень, что слева, на вид даже помощнее первого будет. Белобрысый, лицо скуластое, из-под крупного, покрасневшего от выпивки носа свисают пышными пшеничными снопами усы, квадратный подбородок ершится двухдневной щетиной, мощная короткая шея основательно сидит на широких плечах, обтянутых дорогим малиновым армяком. Да уж, от этакого детины так и прёт силушкой молодецкой… На нём пахать, не перепахать, только вот взгляд бледно-зелёных глаз жёсткий, с прищуром, с хитринкой – себе на уме. Сам кого хочешь пахать заставит. Этот явно не подаст, не облагодетельствует… Может, третий? Худощавый, гибкий, порывистый в движениях, кудрявый, русоволосый красавчик с аккуратной бородкой клинышком, с тонкими усиками под изящно выточенным прямым носом, глаза карие, юркие, так и постреливают с одного собеседника на другого, с чувственно очерченных губ не сходит насмешливая улыбка… Наверняка девицам нравится – спасу нет! Только и этот не подаст, ядрёна вошь. |
