Сергей Зайцев. Темная мишеньМетро 2033 - 39
Пролог
Декабрь – паршивое время для путешествий. Необходима веская причина, чтобы высунуть нос наружу из надежного убежища и отправиться вниз, где межвидовая борьба не затихает ни на минуту даже в зимнее время. Одна из таких причин – лютый голод. Запасы тепла при минусовой температуре выгорают в теле, словно сухие деревяшки в жадно буйствующем костре. Хочешь выжить – не отсидишься. На этом и строился расчет. И вот он, долгожданный момент: темный силуэт крупной твари, громко хлопая крыльями в стылой ночной тишине, выпорхнул из окна пятого этажа. В ярком свете молодой луны мелькнули сложенные в полете лапы с мощными когтями, качнулся длинный зубастый клюв, хищно блеснули глаза, осматриваясь на лету в поисках добычи. Вибрируя в набегающих потоках воздуха кожистыми мембранами, натянутыми на лучевидные кости, крылья широко распахнулись. Могучая «птичка» устремилась вниз, планируя над простором широкой улицы. Отправилась на охоту. Три человека затаились в одной из квартир на втором этаже соседнего, через дорогу, дома. Большая часть ночи ушла на наблюдение – иначе можно здорово влипнуть, если ломануться без подготовки. Так что сидели тихо, а в окно с предельной осторожностью, как самый опытный, выглядывал только сам Оспа, старшой группы. И то лишь после того, как слышал хлопанье крыльев. У следопытов с Новокузнецкой тоже имелась веская причина затеять охоту на крылатых бестий, которые обычно сами не брезговали ловлей двуногих. Подходящее гнездо засекли в высотке с частично разрушенными верхними перекрытиями. Местонахождение гнезда определили элементарно – по обглоданным костям, разбросанным на снегу возле фасада. Вичух оказалось две. Вроде две. Как только из продолжительного вояжа вернулась первая, за добычей улетела вторая, пропав еще на несколько часов. Плохо. Идеально, когда обе свалят одновременно. Время шло, до рассвета и всех сопутствующих ему «прелестей» оставалось не больше трех часов, и терпение Оспы иссякало. Да и морозец знатно вгрызался в тело сквозь теплую, но основательно изношенную одежду. Считай, ночь потеряна зря, охота на поверхности и так длилась слишком долго. Но только он решил, что опасную затею пора заканчивать, как нужный момент все-таки настал: раньше, чем у старшого, терпение закончилось у куковавшей в гнезде вичухи. Ее товарка задерживалась, и бестия решила устроить завтрак вне «утвержденного расписания». Как только тварь улетела, старшой первым делом привычно проверил свою «Сайгу». Не позаботишься об оружии, оружие не позаботиться о тебе – истина предельно проста. Спутники дремали на единственном «удобстве» в квартирке – дырявом, полуразвалившемся диванчике. Обоих засонь следопыт растолкал бесцеремонными пинками. Хомут сразу вскинулся, словно и не спал, подхватил с коленей автомат, вскочил, выжидающе уставился на старшого. Ни одного лишнего движения и никаких вопросов. Прямо гордость просыпается – сам ведь натаскивал, несколько лет. Жилистый, подвижный, крепкий, тридцатник прожил. Хотя что в башке у Хомута творится – иной раз и не понять. Бывает, словно крышу сносит, и при опасности прет напролом, невзирая на то, кто ему противостоит. Но раз до сих пор живой, значит, и такая тактика имеет право на существование. А вот со вторым пока лажа. Пацану всего пятнадцать. Как и большинство его сверстников, выросших в подземелье без солнца и нормальной пищи, – худой и низкорослый. Ходить и то толком не умеет, топает пятками, как малолетка, никак не удается переучить «по-взрослому» – распределяя вес на стопу равномерно. Отсюда и прозвище – Кирпич. После жесткого пинка в подошву ботинка малый завозился, продрал глаза кулаками, одурело осмотрелся. Охнув, болезненно скривился и принялся растирать уши. |
