|
Его отец Бруно фон Арау, в прошлом преподаватель университета, занимал немалую должность в министерстве финансов Австрийской республики, а после аншлюса, перешёл на работу в Рейхсбанк и перебрался с семьёй и новорожденным Гюнтером в Берлин. В начале войны отца Гюнтера неожиданно вызвали в комплекс зданий на Принц Альбрехт — Штрассе и настоятельно предложили работать на спецотдел РСХА, ведающий тайными финансовыми операциями. От таких предложений отказываться не принято, и фон Арау старший с головой окунулся в кишащий интригами мир тайной финансовой войны, не видной и не слышной из-за грохота на полях сражений Второй мировой. Поражение в финансовой войне наступило для Гитлера гораздо раньше, чем поражение и капитуляция вооружённых сил Третьего Рейха. Для финансиста важны тонкий расчёт и холодный рассудок, а не истерики и вера в своё «высшее предназначение» характерные для «фюрера германской нации». Но помимо попавших под гипнотическое воздействие бесноватого вождя высших чинов государства, в Германии нашлось немало умных людей, понимающих, что зажатая между Советами и англосаксами Германия, обречена. Нужно было думать о будущем послевоенной Германии и всей, разорённой войной, Европы. Осенью сорок четвёртого, когда провалилось покушение на Гитлера и в стране свирепствовало гестапо, разыскивая всех причастных к заговору, семья фон Арау внезапно была вывезена в Лиссабон, а оттуда, в Аргентину. Отец тут же устроился управляющим в аргентинский филиал крупного швейцарского банка, где успешно переждал войну и первые шесть лет мирной жизни. Вернулись в Европу фон Арау только в пятьдесят первом, с переводом отца из Аргентины в Швейцарию. Таким образом, Гюнтер, крёстный отец нынешней концепции единой Европы, даже не имел паспорта Евросоюза и обходился нейтральным — швейцарским. Такая вот ирония судьбы. Затем, унаследовав от отца долю в небольшой консалтинговой компании «Континент», превратил её за двадцать пять лет в настоящего инвестиционного монстра, раскинувшего щупальца от Гибралтара до Аляски и Кейптауна. Если Бруно консультировал бизнесменов, куда вкладывать деньги, то Гюнтер вкладывал сам и всегда очень успешно. Конечно, здесь не обошлось без помощи многочисленных друзей и знакомых отца по работе в Германии и Аргентине. Они оценили финансовый талант Гюнтера и всегда помогали ему, сводя с нужными людьми. Особенно, с политиками и военными, обеспечивающими львиную долю инвестиционных проектов Гюнтера. Гюнтер ценил полезные знакомства и никогда не экономил на нужных связях. В итоге, большинство заметных европейских политиков различного окраса от ультра- правых до коммунистов и радикальных экологов, были обязаны своей карьерой обаятельному и скромному фон Арау. Его слово являлось для них законом, ибо в случае непослушания, прессе и политическим противникам (которых к слову сказать, финансировали коллеги — инвесторы Гюнтера) подбрасывали на непослушных марионеток такой убийственный компромат, что блестящую карьеру приходилось сворачивать. Существовали и другие, более радикальные способы убедить марионетку вести себя должным образом, но этим занимались другие люди из его фонда. Сам Гюнтер был брезглив и на такие меры шёл в крайнем случае. Однако сейчас был именно такой случай. Не до брезгливости. Пора было снять белые перчатки финансиста и одеть стальные рыцарские.
— Что вы мне скажете, генерал? Мои партнёры и коллеги интересуются, готова ли операция «Гефест» и в какие сроки она начнётся. — В течении десяти дней мы сосредоточим в восточной Европе и на Черноморском направлении достаточные силы для начала «Гефеста». На базе Еврокора развертывается Европейское командование, под контроль которого перейдут наиболее боеспособные союзные войска. В Состав Еврокома войдут части Франции, Германии, Италии, Испании, Нидерландов, Бельгии, Польши, Румынии, Болгарии, а также Турции. Позиция США и Великобритании ещё неизвестна… Гюнтер фон Арау нахмурил брови и посмотрел в глаза генералу. |
