Но еще она могла попросту бояться открыто выдать себя так же, как и выдать меня.

– Я и так в безопасности, – сухо ответил я и сделал шаг назад. – И я вас совсем не понимаю, магистр, вы ведете себя странно.

– Все ты понимаешь, Теодор, – горько улыбнулась она, – но, может, ты и прав, пусть сейчас лучше будет как есть, – она снова перешла на шепот и приблизилась: – Ты должен беречь себя, мы готовимся, и ты нам нужен. Но ты слаб, и мы слабы. Придет время, и мы объединимся. А сейчас вместе мы будем только подвергать друг друга опасности, в школе много людей Ворлиара.

– Кто вы такая? – тихо спросил я.

– Моя настоящая фамилия Бертольдо, но ты сам все поймешь, – тихо сказала она, все же коснулась моего лица, с нежностью проведя пальцами по щеке, резко развернулась и зашагал прочь, оставив меня в полнейшем недоумении.

Кто она такая? Эта Агата никак не могла быть Лукреций Девангер, призыв души из другого мира невозможно пережить. Кто же тогда? Тетка? Бабка? Может вообще двоюродная сестра – хотя вряд ли. Она вообще никем не может быть из рода Бертольдо, так они отказались присягать Воралиару и он казнил весь род.

В полнейшем замешательстве я зашагал к ветробегу. Как только я подошел и влез в лодку, Рейг вкрадчиво спросил:

– Она что? Гладила тебя по лицу?

– Какая то сумасшедшая, – буркнул я, заметив напряженный взгляд Тай.

Ей явно хотелось меня расспросить по этому поводу, но при Рейгарде она не могла. Я едва заметно качнул головой, давая понять, что все нормально. Хотя едва ли я сам в это верил.

Как расценивать слова этой ведьмы я пока не знал. Как и не был уверен, что она говорила правду. Но, с другой стороны, если бы она была уверена, что я Девангер, если бы была и впрямь на стороне Ворлиара, разве бы она меня отпустила? Разве позволила бы вот так просто уйти? Очень уж мутная получается ситуация.

О каких таких «мы» она говорила? Кто эти мы? Возможно – подпольщики, которые несогласны с захватом власти. Нужно выждать время, а после вернуться сюда и узнать об этом больше. Если эта Агата не лгала, возможно, у меня и впрямь уже есть союзники, правда, еще неизвестно сколько их там.

– Не знаю, – немного помолчав, вздохнул Рейг, – мне не показалось, что она сумасшедшая. Да и зачем бы было держать такую учительницу в школе?

– Говорят, многие эмпаты теряют рассудок, – ответил я.

– Угу, – поддержала мое предположение Тай, – не все выдерживают натиск чужих эмоций, и не каждый эмпат умеет от них отгораживаться. Видимо, и эта Чаккерс не в себе.

– Она ведь закрыла грань эмпатии, – не согласился Рейг. – А значит, с головой у нее все должно быть в порядке. Мне показалось, что она пыталась тебе что то сказать. Намекала на что то. И ты, кажется, понял на что. Вы что то скрываете от меня?

Рейг вперил в нас тяжелый взгляд, настойчиво требуя ответа.

– Тебе показалось, – непринужденно усмехнулся я.

Рейг не поверил, но продолжать не стал, а сменил тему:

– Почему ты не согласился продолжить обучение в школе? Это ведь такая возможность! – он с подозрительностью уставился на меня.

– В гробу я видел эту школу вместе с ее заносчивыми учениками, – резким тоном ответил я.

– Ну это да, – охотно поддержал Рейг. – Эти аристократы и правда те еще засранцы. А я, если честно, уже испугался, что ты согласишься. Тогда бы тебе пришлось уехать из Файгоса. Обидно бы было.

– На самом деле мы и так собираемся уезжать, – вздохнул я.