– Яснее ясного, друг Пантоха, не будем тратить слова. – Синчи отвешивает поклон за поклоном, Синчи расточает улыбки, прощается, задом пятится вниз по лестнице, пускается наутек, исчезает на тропинке к Икитосу. – Ясно как божий день. Кто такой сеньор Пан-Пан? Знать не знаю, нет такого, слыхом не слыхал. Что такое Рота добрых услуг? Понятия не имею, что это такое, с чем ее едят. Правильно? Ну вот, мы прекрасно друг друга понимаем. Пятьсот кругленьких за этот месяц, как всегда, через Чупито?

– Нет, нет, только не это. – Сеньора Леонор секретничает с Алисией, сеньора Леонор бежит к августинцам, выслушивает доверительное признание настоятеля, задыхаясь, возвращается домой, встречает Панту, разражается протестами.

– Явиться в церковь с одной из этих. И куда – в церковь Святого Августина! Отец Хосе Мариа рассказал мне.

– Выслушай и постарайся понять меня, мама. – Панта швыряет шапочку на вешалку, Панта идет на кухню, пьет сок папайи со льдом, вытирает рот. – Я этого никогда не делаю, ни с кем из них в городе не показываюсь. Но тут особые обстоятельства.

– Отец Хосе Мариа видел, как вы вошли под руку, будто так и надо. – Сеньора Леонор наполняет ванну холодной водой, сеньора Леонор срывает обертку с мыла, вешает чистые полотенца. – В одиннадцать утра, когда в церкви все порядочные женщины Икитоса.

– Потому что именно в одиннадцать утра крестят младенцев, я не виноват, дай мне объяснить. – Пантосик снимает гуайаберу, Пантосик сбрасывает брюки, рубашку, трусы, надевает халат, тапочки, входит в ванную комнату, раздевается, лезет в ванну, прикрывает глаза, бормочет: «Как прохладно». – Печуга – одна из самых старых и добросовестных сотрудниц, я не мог отказать ей.

– Мы не можем фабриковать мучеников, довольно с нас и тех, кого они сделали. – Тигр Кольасос просматривает папки с газетными вырезками, помеченными красным карандашом, Тигр Кольасос совещается с офицерами из Службы безопасности, из сыскной полиции, предлагает план Генеральному штабу, проводит его в жизнь. – Подержи их в казармах пару недель на хлебе и воде. Потом припугни и отпусти, кроме десяти-двенадцати заводил, их пришли нам в Лиму.

– Печуга! – Сеньора Леонор мечется по спальне, сеньора Леонор мечется по гостиной, заглядывает в ванную, видит, как Панта бьет ногой по воде и брызги летят на пол. – Посмотри, с кем ты работаешь, с кем водишься. Печуга! Это же значит – оторва! Как могло получиться, что ты явился в церковь с падшей женщиной, у которой вдобавок такое имя. Я не знаю, какого святого молить, я уж и к младенцу-мученику ходила, на коленях просила, чтобы он вытащил тебя из этого вертепа.

– Она попросила меня быть крестным отцом ее сынишки, и я не мог отказать ей, мама. – Пантосик намыливает голову, лицо, тело, Пантосик плещется под душем, заворачивается в полотенце, выскакивает из ванны, вытирается, опрыскивается дезодорантом, причесывается. – Печуга и Стомордый поступили очень мило – дали малышу мое имя. Его зовут Панталеон, я крестил его.

– Какая честь для нашей семьи. – Сеньора Леонор идет на кухню, сеньора Леонор приносит щетку с тряпкой, вытирает пол в ванной, идет в спальню, подает Панте рубашку, отутюженные брюки. – Уж если тебе приходится выполнять эту ужасную работу, выполняй по крайней мере и то, что ты мне обещал. Не ходи с ними, чтобы люди вас вместе не видели.

– Знаю, мамуля, не томи мне душу, оп! До потолка, оп! – Пантосик одевается, Пантосик бросает грязное белье в корзину, улыбается, подходит к сеньоре Леонор, обнимает ее, приподымает.