– Да, она пишет мне каждую неделю. Живет у сестры Чичи, в Чиклайо. – Капитан Пантоха пересчитывает змей – Йакумама, или Мать вод, Черный удав, Мантона, Сачамама, или Мать сельвы. – Я на Почу не обижаюсь, я ее понимаю. Моя миссия оказалась для нее слишком тяжелой. Ни одна честная женщина такого не вынесла бы. Что вы смеетесь? Я не шучу, Бакакорсо.

– Простите, но все равно это звучит смешно. – Лейтенант Бакакорсо закуривает сигарету, лейтенант Бакакорсо выдыхает дым меж прутьев, в клетку птицы Паукар, читает: «Подражает пению всех птиц, смеется и плачет, как ребенок». – Вы такой щепетильный в вопросах морали, просто помешаны на нравственности, а слава у вас самая худая, какую только можно представить. В Икитосе все, как один, считают вас закоренелым преступником.

– Как же ей было не уйти, сеньора, не будьте слепой. – Алисия отдает моток шерсти сеньоре Леонор, Алисия сматывает шерсть в клубок, вяжет. – Матери запирают своих дочерей на ключ, стоит вашему Пантосику показаться на улице, крестятся и заклинают, как нечистую силу. Знайте же и посочувствуйте Поче.

– Думаете, я этого не знаю? – Капитан Пантоха развлекается, бросая корм живописным рыбкам, капитан Пантоха смотрит, как отсвечивает и переливается красками неоновая Тетра. – Армия этим заданием сослужила мне дурную службу.

– Видя, с каким пылом вы трудитесь, никому и в голову не придет, что вы переживаете. – Лейтенант Бакакорсо разглядывает прозрачную синюю Тетру, лейтенант Бакакорсо смотрит на чешуйчатого Мойщика стекол, на прожорливую Пиранью. – Да, знаю, у вас высоко развито чувство долга.

– Первые два патруля возвратились, мой генерал. – Полковник Петер Касауанки встречает группы у ворот казармы, полковник Петер Касауанки поздравляет их, угощает пивом, утихомиривает кричащих пленников, велит запереть их в караульном помещении. – Захватили полдюжины фанатиков, один из них – с приступом лихорадки. Все они присутствовали на распятии старухи в селении Второе мая. Оставить их здесь, передать полиции или отправить в Икитос?

– Послушайте, Бакакорсо, вы до сих пор не сказали, зачем вы назначили мне встречу в этом музее. – Капитан Пантоха измеряет взглядом Пайче, Самую Большую Пресноводную Рыбу из Всех Известных в Мире Рыб.

– Чтобы здесь, среди рептилий и членистоногих, сообщить вам плохую новость. – Лейтенант Бакакорсо окидывает равнодушным взглядом Угря, Ската, Чарапу, или Водяную черепаху. – Скавино желает срочно видеть вас. Ждет в штабе к десяти. Будьте осторожны, предупреждаю, он мечет громы и молнии.

– Только импотенты, евнухи и сексуально апатичные лица могут желать, – Синчи завывает и смолкает, прерываемый арпеджио, Синчи декламирует, негодует, – чтобы бесстрашные защитники Родины, которые, жертвуя собой, служат на дальних границах, жили бы в целомудрии, как вдовцы.

– Для меня у него всегда одни громы и молнии. – Капитан Пантоха выходит на набережную, капитан Пантоха смотрит на реку, сверкающую под убийственным солнцем, на моторные лодки и плоты, входящие в Вифлеем. – А из-за чего он сейчас разошелся, не знаете?

– Из-за проклятой вчерашней передачи «Говорит Синчи». – Генерал Скавино не отвечает на приветствие, генерал Скавино не предлагает садиться, ставит пленку, включает магнитофон. – Этот прощелыга говорил только о вас, одному вам посвятил получасовую программу. Вы считаете, это пустяки, Пантоха?

– Неужели наши мужественные солдаты должны предаваться пагубному для организма пороку? – Синчи сомневается, Синчи пританцовывает в ритме вальса «Контаманина», ждет ответа, вопрошает снова: – Вернуться к детскому греху самоудовлетворения?

– Передача «Говорит Синчи»? – Капитан Пантоха слушает, как трещит, заикается, спотыкается пленка, капитан Пантоха смотрит, как генерал Скавино вытаскивает бобину, щелкает по ней, нажимает на все подряд кнопки.