У меня тоже были схожие мысли на эту тему.

— Тем лучше — накроем всех скопом! — радостно говорю я.

Сухоруков скептически хмыкает. Меня это задевает.

— Нужно привлечь больше людей!

— Всего-то⁈ — с иронией интересуется он.

— Конечно. Сколько жандармов у вас под рукой?

— Не так много, как вы думаете. Со мной всего четверо, — сокрушенно произносит Сухоруков.

Оба-на! Как всё запущено!

— А военная контрразведка… Подполковник Николов…

— Его сейчас нет в городе.

— Ничего страшного. Есть ещё я, господин Гиляровский… — сходу перечисляю я.

— И всё? Мы растворимся в китайских кварталах как сахар в горячем чае, — находит подходящее сравнение жандарм.

Меня это не останавливает. Кто хочет — ищет способы, а не причины. Я очень хочу взять Вержбицкого за жабры. У меня к нему масса вопросов и претензий.

— Обратиться к начальству… — размышляю я. — Попросить Алексеева, чтобы выделил воинскую команду… Взвод, а ещё лучше — роту!

Идея кажется мне удачной, но Сухоруков считает иначе.

— Представляете, какой поднимется шум⁈ На месте оборотня, я бы не стал ждать и сделал всё, чтобы исчезнуть из города.

Аргумент действенный. Можно сказать, убойный. Возразить действительно нечего.

Даже если удастся обстряпать всё тихо (в чём я крайне не уверен), придётся потратить уйму времени, чтобы попасть на приём к Алексееву или Куропаткину, объяснить им что и как… А время в нашем случае, не только фальшивые деньги, вброшенные в огромном количестве японцами, но и жизни русских солдат и офицеров.

Типы вроде Вержбицкого работают в режиме многозадачности. То есть впереди нашу армию ждёт куча подлянок.

— Вы правы! Придётся идти другим путём. Я знаю, кто нам поможет! — осеняет меня.

— Кто?

— В госпитале лежат бойцы моего эскадрона, — напоминаю я. — Я верю им как самому себе!

— Да, но они раненые!

— Обратимся к тем, кто идёт на поправку! Возьмите на себя главрача! Пусть он не ставит нам палки в колёса. Остальные вопросы я порешаю.

Долго уговаривать Обнорского не приходится. Да, Сергей Иванович — врач, но кроме того — патриот.

— Может, возьмёте с собой и меня? — просит он. — Честное слово: я умею орудовать не только скальпелем! В молодости у меня была репутация одного из лучших стрелков.

Жандарм прикладывает руку к сердцу.

— Сергей Иванович, взял бы с удовольствием… Но… Не могу! Не имею права! Вы очень нужны здесь, в госпитале!

После этого разговора начинаю уважать Обнорского ещё сильнее, хотя казалось бы, что это невозможно. На редкость правильный мужик! Понятно, что здесь и сейчас это слово комплиментом не прозвучит, всё-таки происхождение у Сергея Ивановича вполне себе благородное, так что формулирую свою признательность иначе.

Торжественные речи — не мой конёк, но армия есть армия, учит всему и сразу.

Расстаёмся с милейшим главврачом почти друзьями.

Дальше идут сборы нашего маленького «летучего» отряда. Под его «знамёна» встают: мой верный Скоробут, который отбросил в сторону костыли и теперь слегка прихрамывает, опираясь как заправский денди на выструганную собственноручно тросточку, «пират» Буденный (он хоть и окривел на один глаз, однако это не сильно снижает его бойцовский потенциал), братья Лукашины.

С Жалдыриным дела похуже, на костылях ему ещё прыгать и прыгать. Горошеня хоть и очухался, но с кровати не встаёт.