Взволнованная, но очень собранная Соня держит у моего носа ватку с нашатырным спиртом.

— Пальцами можешь пошевелить?

Шевелю пальцами на руке. Это ирония и сарказм, если что. Надо же немного потроллить берегиню.

— Дурак. На ноге!

Пытаюсь… и, кажется, могу.

Соня бережно ощупывает мою пострадавшую лодыжку. Одной рукой берется за пятку, второй — за голень.

Знаю, что сейчас будет, мысленно готовлюсь.

Слегка поворачивает и резко дергает.

В глазах снова темнеет от боли. Но на этот раз обходится, сознания не теряю.

— Мою сумку! Живо! — командует она.

Младший Лукашин исчезает и тут же возвращается через несколько мгновений с санитарной сумкой берегини.

Пока Соня крепко бинтует мою травмированную конечность, выворачиваю голову на «разрушенный мост», с которого я так неудачно сверзился.

Опора подломилась у самой земли. Даже отсюда видно, что внутри бревно прогнило, а снаружи казалось вполне нормальным…

Твари интендантские. Прав был Суворов — вешать их, зарвавшихся уродов.

— Господин ротмистр?

Поднимаю голову — к нам приближается щеголеватый адъютант Куропаткина.

— Слушаю вас.

— Николай Михалыч, командующий хочет вас немедленно видеть. По вашему проекту блиндированного поезда…

[1] Шейнин/Гордеев просто не знал историю Ивана Васильевича Турчанинова, больше известного в США, как Джона Бэзила Турчина. Блестящий офицер, участник подавления Венгерской революции, где видимо и подсмотрел идею бронепоездов, добровольцем пошел на Крымскую войну, хотя уж делал к тому моменту карьеру в Генштабе, лично был знаком с Николаем Первым и Александром Вторым, начальник штаба корпуса, расквартированного в Царстве Польском. И в то ж время убеждённый противник крепостного права и частый корреспондент Герцена. В 1856 году полковник Турчанинов едет в Мариенбад с молодой женой для лечения на водах. И неожиданно становится невозвращенцем, эмигрируя в США. Там стал инженером-топографом в Чикаго, свёл знакомство с Авраамом Линкольном. С началом Гражданской войны в США вступил в армию Северян, стал командиром 21-го пехотного полка, сделав свой полк одной из лучших боевых частей, затем возглавил 8 бригаду дивизии Митчела. Стал бригадным генералом. Считался одним из самых талантливых командиров армии Северян. Впрочем, Турчанинов лишь использовал железнодорожные платформы для быстрой доставки пушек на линию фронта, платформы с пушками не бронировались.

[2] Прапорщики в Русской императорской армии — первый офицерский чин

[3] Напомним, что «охотниками» в те времена звались добровольцы-разведчики.

Глава 19

— Явился по вашему приказу, ваше высокопревосходительство!

Судя по насупившемуся виду, командующий встал сегодня не с той ноги.

Почему в голову приходит именно эта фраза? Ларчик открывается просто: у кого чего болит, тот о том и говорит.

— Извольте объясниться, господин ротмистр! — внезапно заявляет Куропаткин.

Ошеломлённо соображаю по какому поводу на меня катят бочку. Официально вызывали насчёт моей придумки с бронепоездом.

Суворов не переваривал «немогузнаек», но генерал Куропаткин до уровня легендарного полководца не дотягивает, потому смело заявляю:

— Не могу знать о чём речь, ваше высокопревосходительство!

— Неужели⁈ Как тогда прикажете понимать телеграмму от великого князя Николая Николаевича, в которой тот настоятельно просил меня принять живое участие в проекте ротмистра Гордеева.

Вопросы сыпятся градом:

— Кто вам разрешил прыгать через голову непосредственного начальника⁈ Забыли про субординацию⁈

Кхм… Сюрприз… Причём, ну очень приятный.