Есть, конечно, один деликатный момент: у Николая Николаевича давние тёрки с Алексеевым. И это может сыграть против меня. Узнав, что я теперь вроде как протеже великого князя, наместник может закусить удила и начнёт ставить палки в колёса.

Остаётся надеяться на его здравомыслие. В такое время не до личных дрязг.

— Ваше высокопревосходительство, я крайне польщён вниманием к моему проекту со стороны великого князя, но вы же прекрасно знаете: я — обычный офицер из незнатной семьи. Ни у меня, ни у всей нашей фамилии нет таких связей. И мне бы в голову не пришло нарушать субординацию в подобных делах, — признаюсь я.

Куропаткин окидывает меня пытливым взглядом.

— Что ж… Я склонен верить вам и, кажется, догадываюсь откуда ветер дует.

У меня тоже есть подозрения. Зуб даю — не обошлось без финского (впрочем, какого финского — нашего, русского!) тролля и Ванновского. В отличие от меня они вращались в высшем свете и знают, к кому можно подкатить. Интересно, оба накапали на мозги великого князя или кто-то один?

При случае обязательно поинтересуюсь.

Куропаткин успокаивается, видя, что я под него не копаю и рычагов влияния у меня нет.

— Давайте обсудим ваш проект в спокойной обстановке.

— Как прикажете!

Мне предлагают сесть. С радостью опускаюсь на стул. Больная нога даёт о себе знать.

Генерал продолжает:

— Я нахожу ваше начинание полезным.

— Рад это слышать, ваше высокопревосходительство.

Он пропускает мои слова мимо ушей.

— Но пока всё, что вы мне представили — это набросок, эскиз, а для дальнейшей работы необходимы документы, чертежи, расчёты… Вы ведь не инженер-путеец, ротмистр?

— Так точно, не инженер, — признаю очевидное я.

— Тогда вы примите мою правоту: необходим специалист, хорошо разбирающийся в подобных вопросах.

Он прав на все сто. Одно дело — накидать карандашные наброски, совсем другое — разработать техническую документацию, подготовить чертежи, произвести детальные расчёты.

Я сам много размышлял над этим. Моего образования тут точно не хватит. Максимум — могу подкинуть пару идей и некоторыми послезнаниями.

— И, кажется, я вам такого нашёл, — улыбается Куропаткин. — Я связался с управляющим КВЖД генерал-майором Хорватом. Дмитрий Леонидович сосватал мне подполковника Колобова. Скоро я вас с ним познакомлю. Он сегодня прибыл из Харбина и должен появиться в моём кабинете с минуты на минуту.

Подполковник Михаил Викторович Колобов оказывается стройным усачом лет сорока. У него идеальная выправка, брови на взлёт и куча обязанностей: он одновременно командует 2-м Заамурским железнодорожным батальоном и военным отделом пограничное стражей КВЖД.

А самое главное — за плечами подполковника Николаевская инженерная академия. То, что доктор прописал.

Мои наброски он ещё не видел, потому с интересом выслушивает мой рассказ. И с каждым моим наброском глаза его разгораются всё сильнее и сильнее.

— Что скажете, Михаил Викторович? Каков будет ваш инженерный вердикт? — спрашивает Куропаткин, после того, как я отстрелялся и ответил на кучу вопросов подполковника.

— Признаюсь, честно, у меня самого возникали мысли на сей счёт, но они были чересчур общими и расплывчатыми, — задумчиво произносит Колобов. — Сама по себе задумка бронированного состава не нова, но господин ротмистр зашёл дальше всех и смог выбрать самые удачные идеи. Пока что проект крайне сырой и недоработанный, но если мне предложат принять в нём посильное участие — сочту за честь!

— Отлично! — как ребёнок радуется Куропаткин. — Сколько времени понадобится на проработку документации и составление сметы?

— Мы будем строить только один состав? — мыслит в правильном направлении Колобов.