– Для хорошего дела мне не жалко ни погон, ни головы, – заявляю я.

– Боюсь, в этом случае речь пойдёт о погонах генерал-майора Степанова и об его же голове, – грустно усмехается Ванновский. – Должен вам отказать, штабс-ротмистр. Вот когда пулемёты начнут массово поступать в войска, тогда мы проверим всё, что вы мне рассказали.

Хочется громко выматериться, но вместо этого я вдруг говорю:

– А хотите пари, господин полковник?

– Какое пари? – недоумевает он.

– Обычное. Вы ведь считаетесь лучшим стрелком полка?

Он польщённо улыбается:

– Не без этого, штабс-ротмистр.

– Тогда давайте проверим, кто из нас лучше стреляет. И если пари выиграю я, то вы передадите нам пару пулемётов, если нет…

– Достаточно, как вас по батюшке?

– Николай Михалыч.

– Достаточно, Николай Михалыч. Мне нравится ваше пари. А наказание я вам обязательно придумаю! – злорадно потирает руки полковник. – Но потом, когда вы проиграете. Например, примирю вас с Вержбицким.

Ради этих пулемётов я готов даже на дружбу с долбоклюем адъютантом, поэтому склоняю голову в кивке.

– У меня в саду нам никто не помешает, жену и прислугу я извещу, – входит в деловой раж Ванновский. – Из чего будем стрелять?

– Каждый из своего револьвера. У вас ведь наган?

– Да.

– И у меня тоже наган. Думаю, так будет честно: револьверы у нас одной марки.

– Согласен.

– Тогда попрошу вас принести мне два больших гвоздя и молоток.

Он уходит в дом, чтобы отдать распоряжения и возвращается с тем, что я просил. В конце сада стоит деревянный сарай, я вколачиваю в него на половину длины оба гвоздя, отхожу шагов на двадцать.

– Выбирайте ваш гвоздь, господин полковник.

– Вот этот, – показывает он.

– Отлично. Итак, стреляем отсюда. Кому из нас понадобится меньше выстрелов, чтобы загнать гвоздь по самую шляпку, тот и победил.

Ванновский переводит взгляд с сарая на меня и обратно.

– Ну что ж, жребий брошен, Рубикон перейдён. Кто первый?

– Уступаю эту честь старшему.

Полковник принимает стойку как в тире, вскидывает руку с револьвером, прицеливается и делает выстрел. Бах! Пуля попадает в шляпку гвоздя и вбивает его на несколько сантиметров.

– Моя очередь.

Бах! У меня результат аналогичный.

– Неплохо, Николай Михайлович, неплохо! Вижу, у меня появился достойный соперник. Да, можете называть меня Сергеем Петровичем.

– Благодарю вас, Сергей Петрович.

Если первый блин не был комом, то на второй промазываем, причём оба.

– И на старуху бывает проруха, – смеётся Ванновский. Ему определённо нравится это мужское развлечение.

Исправляем досадные промахи с третьего выстрела. Пока идём ноздря в ноздрю.

– Что будем делать, если получится ничья? – спрашивает полковник.

– Надеюсь, у вас есть ещё гвозди?

– Пока есть, но таким макаром мы можем все гвозди в доме перевести.

И всё-таки мне удаётся победить в этой схватке, когда на пятом выстреле Сергей Петрович мажет, и его пуля уходит в молоко, а я загоняю свой гвоздь по самую макушку.

– Эх! – вздыхает полковник. – Обставили вы меня, Николай Михайлович! Позор на мою седую голову!

Его лысеющая шевелюра не содержит ни единого намёка на седину.

К счастью, зла на меня Ванновский не держит, забирает с собой в дом, где мы с ним и в компании его очаровательной супруги потихоньку приговариваем пару графинчиков водки.