Роуэн взглянул на свою высокую, стройную маму, которая шла рядом с ним. Хоть ей и не понравилось, что бродникам запретили входить в деревню, вид у нее был веселее, чем раньше. Хорошо все-таки, что они побывали у бродников.

Может, прямо сейчас рассказать маме и Джону о Шебе? Но говорить об этом при Аннад, пожалуй, не стоит. Наверное, лучше будет подождать до дома, когда сестренка уляжется спать. Несколько лишних мгновений ничего не изменят.

И вообще здесь, под звездным небом, рядом с мамой, его страхи стали казаться какими-то детскими. Чем больше он думал о том, что случилось под деревьями, тем больше сказанное Шебой походило на ее новую злую шутку.

Джиллер обернулась и заметила взгляд сына.

— Молодец, Роуэн, — негромко сказала она. — Я видела, как ты разговаривал со сказочником Огденом. Ты был спокоен и держался с достоинством. Я горжусь тобой.

Роуэн ничего не ответил. После беседы с Огденом его все еще трясло. Понятно же, что ерундовые вроде вопросы, на которые он отвечал, сказочник задавал не просто так. Но от маминых слов на душе у него потеплело. Она не часто говорила такое, считая, что сын должен быть сильным и не ждать похвал за то, что следует делать как само собой разумеющееся.

— Вот Роуэн им показал! — воскликнула Аннад и зевнула. — Вот уж он показал этим лютикам!

— Аннад! Разве можно так называть бродников? — укоризненно произнесла Джиллер, с трудом сдержав улыбку.

Аннад снова зевнула.

— А что тут такого? Их все так называют. Все называют их лютиками.

— Не все, маленькая, — твердо сказал Силач Джон. — Мама так не говорит. Я так не говорю, Марли и Аллун тоже. Только те, кто хочет обидеть бродников, называют их так.

— Да? — задумалась Аннад. — А почему?

— Они думают, что от бродников нет никакого толку, — объяснила Джиллер. — Вот и называют их лютиками. Это ведь обидно, правда?

— А почему? — не унималась Аннад. Глаза у нее уже почти закрылись, но она упрямо топала вслед за взрослыми. — Почему их называют лютиками?

Роуэн увидел, что над головой Аннад переглянулись и улыбнулись друг другу Джиллер и Силач Джон.

Силач Джон поднял девочку и посадил ее себе на плечи.

— Потому что лютики растут без цели и смысла, — сказал он и зашагал дальше. — Когда наше племя только появилось в Рине, вся долина желтела от этих цветов — они ведь и сейчас растут на холмах. А потом здесь принялись сеять полезные растения, строить дома, копать огороды, а лютики стали выпалывать. Ведь там, где лютики, ничего больше расти не может. Поэтому хорошие хозяева этот цветок не любят. И точно так же не любят они бродников.

Аннад подумала и сказала:

— А лютики не совсем бесполезные. Из их корней Шеба делает лекарство для носа Роуэна и продает его нам.

Силач Джон рассмеялся в ответ.

— Да, от пыльцы лютиков у мальчишки-зайчишки из носа течет как из ведра, а от отвара из их корней — останавливается, — сказал он и посмотрел на Роуэна. — Надо же, один и тот же цветок и яд, и лекарство. И правда много в природе чудес и загадок.

Они уже дошли до садов Бри и Ханы, и тут Силач Джон остановился. Роуэн громко чихнул. Хотя у него и был не в порядке нос, в холодном вечернем воздухе он чувствовал волшебный аромат горной ягоды.

— Ну я пришел, — сказал Силач Джон, опустив Аннад на землю. — Сегодня моя очередь охранять сады вместе с Бри и Ханой.

Роуэн разочарованно вздохнул. Он-то думал, что Джон заглянет к ним и хоть немножко посидит у огня.