В конце концов они дошли до ручья, бившего из отвесной скалы у подножия Горы. Отсюда до Рина рукой подать.

В просвете между деревьями Роуэн увидел трех странников. Они наклонились набрать воды из ручья. Роуэн вгляделся в их лица и узнал… Силача Джона, Джиллер и Аллуна.

Роуэн просто глазам своим не поверил.

Странники сначала недоверчиво посмотрели на него, а потом просияли от счастья. Джиллер вскрикнула и бросилась обнимать сына. Аллун и Силач Джон кинулись к Шаран, Норрису и Зеел. Радостным крикам, объятиям и вопросам не было конца.

— Как вы здесь оказались? — спросил Роуэн. — И откуда узнали, что мы живы и возвращаемся домой?

— Да мы и не думали вас здесь встретить, — жизнерадостно отвечал Аллун. — Напротив, мы горевали и считали, что вы погибли. По правде сказать, мы и сами-то не надеялись выжить.

— Аллун сказал нам, что видел Зеел, летевшую на воздушном змее в Рин, — принялся объяснять Силач Джон. — И в наши души закрался страх. Мы решили, что, когда мы ушли, в деревне стряслось что-то ужасное, и заторопились назад. Мы больше не могли идти к побережью.

— Марли и Аннад вернулись в Рин вместе с нами, — добавила Джиллер. — Ланн и Бронден беспокоились за вас. Да и мы тоже места себе не находили, а потому решили отправиться вас искать.

— Как там Ланн и Бронден? — встрепенулся Роуэн. — Они живы?

— Живы-живы, — успокоил Аллун. — Бронден, конечно, еще немного слаба, но дела ее идут на поправку. Хотя она чуть не умерла от возмущения, когда узнала, что Ланн сожгла всю оставшуюся в деревне мебель. Когда Бронден полностью поправится, у нее будет много работы.

Роуэн покосился на Зеел. Он вспомнил ее слова о «старой ненужной мебели» и хмыкнул, но Зеел лишь пожала плечами. Для дочери кочевого племени бродников столы и стулья действительно были всего лишь деревяшками.

— Да, кстати, Роуэн, — снова заговорил Аллун, — Шеба просила передать, что ты должен отдать ей медальон. Она сказала, что он из чистого золота и что она дала его тебе только поносить. А еще Шеба несколько раз повторила, что ты никогда не сможешь стать таким, как она, что бы ты о себе ни возомнил.

— Рад это слышать, — ответил Роуэн, который действительно был рад избавиться от пророческого дара, ставшего для него тяжким бременем.

— Ради всего святого, Аллун! — воскликнула Джиллер. — Что мы тут тратим время на бессмысленные разговоры про мебель да про Шебу? Ты разве не видишь — зиме конец! Тает снег и распускаются цветы! Эти маленькие храбрецы всех нас спасли! Но как это у них получилось? Роуэн, расскажи нам, как же все это было? — Джиллер повернулась к Роуэну, и ее щеки, на которых были видны следы недавних слез, порозовели от счастья и гордости за сына. — Расскажи, — просила она, — расскажи о том, что вы делали на Горе. Что там произошло? Почему вдруг так резко потеплело и исчезли снежные черви? И где, кстати, букшахи?

От избытка чувств Роуэн не мог говорить. Да к тому же он не знал, с чего начать.

— Вернемся в деревню, и он обо всем нам расскажет, — сказал Силач Джон, положив руку Роуэну на плечо. — Самое главное мы уже знаем. Зиме конец! Люди нашего племени могут возвращаться домой.

Роуэн взглянул на радостные лица друзей. Норрис, Шаран и Зеел были действительно счастливы. А Роуэн вдруг вспомнил о небольшом узелке, который был у него за плечами. Там лежал прах тех троих, что погибли в пещере много столетий назад. Их нужно похоронить — на доброй земле, под сенью высокого дерева, с подобающими их мужеству почестями.

Мысли его путались.