Я сидел в приемной у педиатра, потому что малышке нужно было сделать очередную прививку. В комнате было четыре мамаши, которые укачивали больных детей, пока старшие дети играли на полу. Мамаши разговаривали друг с другом, а на меня упорно не обращали внимания.

Я давно уже к этому привык. Мужчина‑домохозяйка, мужчина в учреждении вроде педиатрической клиники – явление необычное. Но, кроме того, это признак чего‑то нехорошего, неблагополучного. Вероятно, с этим мужчиной что‑то неладно, если он не может найти работу. Может быть, он алкоголик или наркоман, а может, он бродяга и тунеядец. Какой бы ни была причина, мужчина в приемной педиатра посреди рабочего дня – это ненормально. Поэтому все мамаши дружно делали вид, будто меня здесь нет.

Правда, они время от времени беспокойно посматривали в мою сторону, как будто я мог подкрасться сзади и изнасиловать их, стоит им только повернуться ко мне спиной. Даже медсестра, Глория, отнеслась ко мне с недоверием. Она с подозрением посмотрела на малышку, которая совсем не плакала, а тихонько сопела у меня на руках.

– По какому вы, собственно, поводу?

Я сказал, что мы пришли на прививку.

– Она бывала здесь раньше?

– Да, она наблюдается у доктора с рождения.

– Вы родственники?

– Да, я ее отец.

В конце концов, нас пропустили на прием. Доктор пожал мне руку и держался очень дружелюбно. Он не спрашивал, почему с малышкой пришел я, а не моя жена или домработница. Малышке сделали две инъекции. Аманда расплакалась. Я начал укачивать ее, стараясь успокоить.

– Возможно, будет небольшая припухлость и покраснение вокруг места инъекций. Позвоните мне, если это не пройдет в течение двух суток.

Потом я вышел обратно в приемную и попытался вытащить кредитную карточку и расплатиться, одновременно успокаивая малышку. Как раз тогда и позвонила Джулия.

– Привет! Что ты делаешь?

Наверное, она услышала плач ребенка.

– Плачу за прием у педиатра.

– У вас неприятности?

– Вроде того…

– Ладно, слушай, я только хотела сказать, что сегодня приду с работы рано – наконец‑то! – и успею к ужину. Может, мне чего‑нибудь купить по дороге?

– Вот здорово! – сказал я.

Тренировка у Эрика затянулась. Уже начало темнеть. Этот тренер всегда занимался с ребятами допоздна. Я расхаживал вдоль футбольного поля и пытался решить, стоит ли мне на это жаловаться. Родителям всегда очень трудно понять, балуют они детей или всего лишь обоснованно опекают. Николь позвонила по мобильнику и сказала, что ее театральная репетиция уже закончилась, и спрашивала, где я и почему я ее не забрал? Я сказал, что все еще с Эриком, и спросил, не сможет ли она доехать домой вместе с кем‑нибудь из подружек.

– Ну, па‑а‑па… – процедила Ники с отчаянием в голосе. Можно подумать, я предлагал ей ползти домой на четвереньках.

– Эй, послушай, мы здесь застряли надолго.

Она ответила очень язвительно:

– Ну да, конечно.

– Это еще что за тон?

Но еще через несколько минут тренировка внезапно закончилась. На футбольное поле выехала большая зеленая машина с цистерной и вышли двое рабочих в масках и резиновых перчатках, с бачками за спиной для опрыскивания. Они собирались разбрызгивать какой‑то детергент от сорняков или еще что‑то в том же духе, и до завтра все занятия на поле отменялись.

Я позвонил Николь и сказал, что заеду за ней.

– Когда?

– Мы уже выезжаем.

– А как же тренировка этого гаденыша?

– Ники, что за слова?

– Почему он всегда у тебя на первом месте?

– Он не всегда у меня на первом месте.