Алексей почувствовал себя чужим в этом доме. Он собрался уходить, так и не получив вразумительного ответа, согласны хозяева или нет на его предложение.

– Ну, я пошел?! – полувопросительно, полуутвердительно заявил он.

– Мама! – вскричала Натуська, – мастер Алексей уходит, мы ремонтируемся у него или нет?

Ее возглас четко показал, кто в этом доме главный.

– А ты возьми у него телефон. Вы где остановились Алексей?

Необдуманные вопросы часто наносят жестокие раны. Алексей смутился, но все же ответил.

– Я же вам рассказывал. Я только сегодня вернулся из деревни, а до этого ночевал в пустой квартире у вашего соседа Аркадия. Одну ремонтировал, а во второй ночевал. Мне много не надо.

– А сейчас куда вы пойдете? – спросила Натуська. – Куда мой Олежка делся, он обязательно что-нибудь придумал бы.

– А Олежка это кто? – спросил Алексей Тихонов. У него была плохая память на имена, он уже запутался в присутствующих. Знал он хорошо только деда, Шпака Иван Кузьмича, Натуську и Серафиму Карловну– маму Фиму. Жениха Натуськи, Олежка, он представлял себе таким же веселым и беспечным человеком, как его хохотушка невеста. Хоть тепло чужого дома и не особенно греет, уходить на морозную улицу ему не хотелось. Он посмотрел на играющую за роялем девушку. Сердце защемило. И он решил вытащить свой единственный козырь. Пятьдесят процентов клиентов видевших, что он может сделать своими руками, не хотели уже ни с кем другим иметь дела. Он полез в карман и вытащил пачку фотографий.

– Вот посмотрите, это мой дом, а эта часовенка, которую я в селе поставил.

– Можно мне глянуть, – первой протянула руку Натуська. После того, как она перебрала несколько фотографий, раздался ее восторженно-возмущенный крик.

– Мама! Ты только глянь, что он своими руками сделал. Микеланджело рядом с ним не стоял.

– Ну, ты и хватила!

Фотографии пошли по рукам. Человеку свойственно чувство прекрасного. Часовенка завораживала. Столько в ней было душевной теплоты и уюта, столько своеобразия и человечности. От нее веяло спокойствием и умиротворением. Часовня была с трех сторон окружена изящным гульбищем, галереей опоясывающей ее с трех сторон. Уже сама эта галерея смотрелась шедевром деревянного зодчества. Резные столбы и ажурный балясник, оживляли боковые фасады часовни и создавали потрясающую игру светотени. Казалось, мир реальный на твоих глазах перетекал в мир сказочный.

А венчали часовенку стрельчатые бочки, которые широко разметали свои крылья, наподобие кокошников русских красавиц. Луковичная главка была покрыта чешуей серебристого лемеха.

Только настоящий мастер мог придать этой часовенке такую индивидуальность и вдохнуть жизнь в свое прекрасное творение.

– Пять тысяч пластин я сделал своими руками.

– Один?

– Братишки помогали.

– А дом, на дом вы только посмотрите! – визжала от восторга Наташка, – Это же терем! Боже, какое крыльцо! Я такое же хочу!

Алексей знал или догадывался, что помимо художественного значения орнаментальное украшение дома выполняет чисто психологическую функцию, про которую знали еще наши предки. В доме– тереме человек отдыхает, испытывает психологический комфорт. Успокаивающая обстановка позволяет снять стресс. Когда все насмотрелись, Алексей собрал фотографии.

Он испытывал чувство гордости за собственное мастерство и удовлетворение за проделанную работу. Ради такого момента стоило жить и ломать себе по вечерам голову.

Но в данный момент его больше всего интересовала реакция молчаливой девушки, так смело бросившейся на его защиту.