Потому, кажется, и не стал настаивать, чтобы Лада подождала его для этого разговора с Пушкаревой.

    Лада по неизвестной причине продолжала злиться. Рост ее не слишком понимал, и, может быть, зря. Что-то такое с ней происходило, причем это касалось и его, не слишком сильно, не радикально, но все-таки... Он размышлял о том, что, возможно, это ошибка, но почему-то решил, что на эту ошибку Лада каким-то образом рассчитывает... Или надеется, что Ростик не станет ее слишком уж внимательно читать.

    -  Ты остановиться в городе где думаешь? - спросил Пестель, который своей нескладной и еще более худой, чем в юношеские годы, фигурой устроился сразу за креслами пилотов, в пушечной башенке.

    -  Как это? - удивился Ростик. - Дома, конечно.

    -  Не повезло тебе, - оповестил Жорка. - Таисия Васильевна опять укатила к своим любезным лошадям. У них сейчас сезон спаривания в полном разгаре.

    -  Жалко, - откровенно признался Ростик. - Я маму уже больше года не видел.

    -  Машину починю, - вдруг «снизошла» Лада, - и смотаемся на пару часов. Для наших забот - невелика потеря.

    Ростик хотел было ответить, что два часа - это не то, чего он хочет. Что ему важно поймать маму, когда она наливает ему чай с вишневым вареньем, или даже вовсе приготовила бы вишневый компот, пусть и из сушеных ягод, и чтобы она была спокойной, милой, расслабленной, в знакомом с детства халате и шерстяных вязаных носках, в которых давала своим ногам отдохнуть. Но так ничего и не сказал.

    -  Лихо ты гонишь, - похвалил Ладу Пестель. - Я так уже не могу.

    -  Если ты уравновесишь машину, отправившись в трюм, тогда еще быстрее пойдем, - отозвалась пилотша.

    -  Ты чего такая? - поинтересовался Ростик.

    И вдруг она... В общем, у нее произошел какой-то всплеск, да так, что у Роста в прямом смысле слегка поплыла голова. Оказывается, Лада уже давно хотела его, хотела близости и любви, мечтала о ласке и страсти... А он почему-то этого не замечал или сознательно отгородился... И вот теперь, когда они летели в Боловск, где у Ладки кто-то был на примете, она боялась, что не выдержит, что... изменит ему в самом простом значении этого слова. Ну не привыкла она к воздержанию или была слишком уж сильной и накачанной физически девицей, не могла с собой не считаться.

    Любила Ростика так, что у нее даже тепло вдоль позвоночника разливалось, когда она о нем думала или просто видела неподалеку... И боялась, что не сумеет сдержаться.

    «Эх, девушка, - грустно подумал Ростик, и понял, что он от этого своего нечаянного открытия еще больше от нее отдаляется, - отпустить бы тебя, как птичку, но разве ты уйдешь? Так и будешь мучаться, плохо про себя думать, про меня тоже, и если не сумеешь держать себя в руках, только хуже все станет».

    Он так задумался, что даже не понял, о чем она его спрашивала.

    -  Что?

    -  Может, не будем пока к аэродрому рулить? Я туда и завтра смотаюсь, профилактика - это не слишком сложно... А если что-то не будет получаться, возьму другую лодочку, не хуже этой. Даже еще лучше может обернуться, эта как-то нос по-дурацки опускает, что-то у нее с передними блинами.

    -  Ты к тому, что хочешь сесть перед его домом и побездельничать? - спросил Пестель.

    -  Ванну я хочу, причем настоящую, с мылом, и чтобы он мне горячую воду подливал, когда она остынет.

    Ростик хмыкнул, что касается того неизвестного «на примете», то она себя победила, как привыкла побеждать всегда, как все люди здесь, в Полдневье, научились справляться с собой.