И пал наземь, когда в разум ворвались видения: образы Кил'джедена, Архимонда и Велена, какими те были давным-давно. Гул'дан увидел преображение эредаров в чудовищ и полубогов и почувствовал Великого, стоящего за ними.

— Саргерас! — выдохнул, ужасаясь и благоговея.

И ощутил невидимую под капюшоном улыбку незнакомца.

— Да, он — Великий, кто правит всем, кому повинуемся все мы. Гул'дан, вскоре ты поймешь: разрушение, уничтожение прекрасны и чисты. Всему суждено погибнуть и распасться. Ты можешь противиться — и быть уничтоженным, либо помочь — и получить награду.

Все еще напуганный непонятным существом, встревоженный и подозрительный, Гул'дан спросил:

— А что от меня требуется?

— Твой народ умирает. Ему нечего больше разрушать в этом мире. Нечем и выживать. Твоему народу нужно место, где много еды и питья, где много достойной убийства добычи. Теперь оркам смерть врага нужна больше пищи. Так дай же им вожделенной крови!

— Это кажется скорее наградой, а не заданием, — заметил Гул'дан недоверчиво.

— Это и задание, и награда, но не единственная, предлагаемая моим господином. Ты — глава Совета Теней, ты испробовал власти. Ты — величайший маг среди твоего народа, и ты знаешь, каково это ощущать. А можешь представить себя богом?

Гул'дан дрожал от вожделения и ужаса. Такое уже обещал Кил'джеден, но этот Саргерас на самом деле может выполнить обещание. Что может — Гул'дан почему-то не сомневался. Представить только: он, Гул'дан, протягивает руку — и сотрясается земля. Сжимает кулак — и навсегда замирают сердца. Из тысяч глоток рвется его имя, тысячи глаз смотрят жадно, неотрывно, благоговейно… Новые невообразимые удовольствия, новая власть… есть от чего потечь слюнкам!

— У нас общие враги, — продолжил незнакомец, — Я хочу видеть их мертвыми, ты хочешь новой добычи и новых убийств для твоего народа.

А, вот ты приоткрыл себя, чужак, сверкнул бледной кожей. Черная бородка и усы, тонкогубый рот, растянутый в ухмылке…

— От союза выиграем мы оба, — заключил незнакомец.

— В самом деле, — выдохнул Гул'дан и вдруг понял — шажок за шажком он приближается к чужаку, будто притянутый неведомой силой.

Заставил себя остановиться и добавил недоверчиво:

— И это все, чего ты хочешь от меня?

— Саргерас даст тебе все это и гораздо больше. — Незнакомец вздохнул. — Но он сейчас… пленен. Он лежит, заточенный в древней гробнице под кипящим океаном тьмы. Он жаждет свободы, жаждет вернуть былую власть и мощь, жаждет так, как твои орки жаждут крови, как ты — власти.

Так веди же орков в новый, плодородный, доверчивый мир. Дай их клинкам мягкую плоть! Победи тамошних насельников, усиль свой народ и с новой могучей силой присоединяйся ко мне ради освобождения моего господина. А его благодарность. Незнакомец ухмыльнулся снова, сверкнув белыми зубами. И вновь повеяло мощью, чудовищной силой, сдерживаемой лишь волей чужака.

— Да, его благодарность, хм… превосходит твое воображение…

Гул'дан задумался. А пока думал, образ незнакомца заколебался, исчез. А Гул'дан охнул — он увидел роскошный луг, свежий ветер шевелил волосы, заплетенные в косы. Невиданные звери мерно жевали траву, а вдали высились пышные, сильные деревья. Странные существа, похожие на орков, но тонкие, с розоватой кожей, работали в полях, ухаживали за животными. Прекрасные земли!

Но и они исчезли, а Гул'дан оказался глубоко под водой, погружаясь все глубже, но, несмотря на глубину, он не задыхался, легкие не требовали воздуха. Течение колыхало, кружило облако планктона, сквозь него виднелись исполинские обрушенные колонны, отесанный камень со странными письменами, полустертыми временем и мягким касанием воды.