Ну а я, несмотря на сложившиеся довольно доверительные отношения всё же опасалась предательства, хотя вслух эти мысли и не высказывала, не желая никого обижать.

Как-то не укладывалось в голове — зачем ему лезть на рожон? Ведь если Франц реально в розыске и его разоблачат, то… Да, защита оракула какое-то время его будет спасать, но существуют заклинания не атакующие, кои не будут восприняты как попытка причинения вреда, однако смогут заблокировать, например, перемещение. А потом, рано или поздно, защита спадёт, и он останется один против толпы разгневанных и озлобленных фанатиков. Чего ради лезть в пекло, если были и иные варианты? Пусть и не столь удачные. Вряд ли он идёт на это для спасения Редерика, которого так и не простил за «врождённую избранность», и тем более Франца абсолютно не заботит судьба какого-то там графа Дортанса. Потенциальная угроза для него лично и Милании, исходящая от монахов тоже не оправдывает столь рискованный шаг. Что те смогут сделать, если друзья будут в сердце Картена? Тем более, что численность монахов многократно сократилась в последнее время.

Хотя, про остальные варианты даже вспоминать не хотелось, слишком уж неопределёнными они были. Первый, предложенный, собственно мной, заключался в том, что я якобы случайно попадусь в лапы противника, и якобы от страха расскажу об оракуле. Но, во-первых, ребята напрочь отказались рисковать моей драгоценной императорской шкуркой, а во-вторых, у монахов возник бы вполне закономерный вопрос: а куда пропали их коллеги? Варианты ответов имелись, но были они, увы, откровенно притянуты за уши, и шансы, что на них поведутся — ничтожно малы, а вот риск для меня — весьма велик.

Третий вариант, вообще размытый, и предполагал он воплощение в жизнь идей, кои во вторник предложат члены общества «Лемборнских дев». Вот только ждать не хотелось, да и не факт, что девицы придумают что-то действительно стоящее.

В общем, проводили мы Франца, и разбрелись кто куда. Надия с Дорием пошли экспериментировать с дозировками найденного во дворце запаса люсцена, в целях борьбы со тьмой. Магией им сейчас пользоваться нельзя, но алхимией-то можно, чем ребята и воспользовались. Адриана старалась всеми силами отвлечь Миланию от невесёлых дум. Лонз и Берта как всегда хлопотали по хозяйству. Ну а я, кинув тоскливый взгляд на книги посвящённые магии тьмы, засела за уроки. Хоть ректор и пропал, но это, увы, не отменяло занятий и назначенных мне зачётов.

Стоит ли говорить, что этой ночью всем было не до сна? Да, каждый нашёл себе занятие, но при этом всё время прислушивался не появился ли кто на пороге?

Утром, в университет я отправлялась в гордом одиночестве. Усталая, после всех минувших волнений и бессонной ночи, и с тревожными мыслями о Франце. Хотелось верить, что он не придаст, и что всё сложится наилучшим образом, но как оно сложится в действительности никто не знал.

После ласкового утреннего солнышка на Картене, Лемборн показался мне промозглым и мрачным. Небо было сплошь закрыто тучами, порывы ледяного ветра так и норовили забраться под одежду. В придачу ко всему, в выходные, судя по всему, выпал первый и весьма обильный снег, днём превратившийся в слякоть, а за ночь благополучно замёрзший. В общем, кое-как доскользила до ворот, несколько раз едва не упав, и вот она родная альма-матер! Ага, наивная, думала тут нормально ходить можно — как же! Как-то странно даже, почему возле университета, и на его территории дороги не очистили от этого жуткого гололёда?

И мало мне прочих проблем было, так на воротах меня ещё и поджидали. Нет, не Франц или монахи, не герцог или кто-то из монарших особ Элансии, а пара девиц из женского общества. Те ёжились от холода, видимо давненько караулили, смущались и никак не решались ко мне обратиться. Делать нечего, придётся уделить им время, вот только не здесь. Кивнула им, чтобы следовали за мной и направилась в столовую, решив совместить полезное с… неизбежным, то есть поесть и выслушать посланниц.